Платоновский центр. Сайт Андрея Платонова. Хроника.

Предмет исследования: Платонов как завершающее звено цепи Чаадаев-Толстой-Гагарин (Николай Федоров). Все началось с Чаадаева, он сказал: в нынешних книгах нет ответа на сокровенные вопросы человечества, я их читал; фактов давно уже больше, чем нужно; если в истории действительно скрыто важное поучение, люди должны прийти к чему-нибудь определенному; на него укажут другие способы группировки известных фактов, чем дальнейшее их накопление; смутное сознание говорит мне: скоро придет человек, имеющий нам истину времени. Так и оказалось (с поправкой Гагарина: люди в отдельности не могут быть мудрецами); варианты перегруппировки известных фактов представлены Толстым ("В чем моя вера") и Гагариным ("Записка"); их анализ выполнен Платоновым, завершившим формирование канона (отменены "законы", известные заповеди частью отменены, частью заменены), превратившим истину времени "в простое, доступное всем, страстное, святое чувство" (военные рассказы 1942-1945 г.). О мировоззрении Платонова см.раздел V&P наст.сайта: диалоги Платонова с Власовым (зав.кафедрой теоретической физики Московского университета)

Материалы Платоновского центра размещены на двух сайтах: platonov.mkovrov.ru и mkovrov.ru (cайт М.Коврова http://mkovrov.nm.ru закрыт, его новый адрес: http://mkovrov.ru

В 1927 г. Платоновым были сделаны наброски повести "Однажды любившие", по своим письмам жене. И в уже написанных "Лунных изысканиях", "Эфирном тракте", "Епифанских шлюзах" - "невольно всюду я запечатлеваю тебя и себя, внося лишь детали" (30.01.1927) Любовь к жене превращается для него в такую умственную загадку, что он "всецело принялся за ее решение" (с.725¹) И уже здесь, в большей степени, чем где бы то ни было, он "играет для себя" (с.667) Повесть, в процессе этой "игры", становится романом.
      Придание одному из героев романа, хирургу Самбикину, черт Чехова: "длинное, усохшее тело, доброе и большое" (с.672), "длинный Самбикин" (с.699), "как больной и одинокий" (с.683) - отвлекающая "деталь". Как и поиски Самбикиным души в пустоте кишок (Чехов - Суворину, 7.5.1889: "Я думаю, что когда вскрываешь труп, даже у самого заядлого спиритуалиста необходимо явится вопрос: где тут душа?") Обоим, Чехову и Самбикину, еще нет тридцати. Однако Самбикин конечно - Платонов: "он следил за всемирным течением событий день и ночь, и ум его жил в страхе своей ответственности за всю безумную судьбу вещества"² (с.666) И нос он ему приклеил - свой (с.672). Самбикин-Платонов "еще верил, что можно враз взойти на такую гору, откуда видны будут времена и пространства обычному серому взору человека", Сарториус³-Платонов не настолько наивен: "природа, по его расчету, была труднее такой мгновенной победы и в один закон ее заключить нельзя" (с.697)
      Толстой не мог без слез читать чеховскую "Душечку". Его трогало, как она с полным самоотречением любит Кукина, и всë, что любит Кукин, и так же лесоторговца, и так же ветеринара. Чеховская героиня горячо любит нового мужа после смерти предыдущего, Платонов в "Счастливой Москве" не дает себе такой поблажки. Платонов о Душечке: "Пожилая баба сидела в застекленной надворной пристройке...и с выражением дуры глядела в порожнее место на дворе" (с.705)! Платонов отвергает⁴ как "объективную" (чеховскую), так и "субъективную" (толстовское восхищение) точки зрения на героиню. Он, вслед за Гагариным, уже знает, что всякая точка зрения - не объективна и не субъективна, она проективна, и все дело в проекте, мы идем счастливой любящей толпой по одной случайной дороге. "Счастливая" Москва: "нет, не здесь проходит вдаль большая дорога жизни - не в бедной любви, не в кишках и не в усердном разумении точных мелочей" (с.707) И ей трудно: "сколько я ни живу, а жизнь со мной никак не сбывается" (с.689) "Любить наверно надо, и я буду, это все равно как есть еду, - но это одна необходимость, а не главная жизнь"⁵(с.691) Хотя, конечно, любовь - она "не хуже ветра и дороги" ("Однажды любившие")
      В чеховских "Трех сестрах" Ирина говорит: "я не любила ни разу в жизни" (ей 26!)⁶ "Что за отношения были у матери с отцом? Они любили друг друга?" - спрашивает себя Нора, героиня романа Вирджинии Вулф "Годы". Влюблялась ли когда-нибудь Нора, думает Мартин, ее младший брат. Как-то при Чехове говорили о супружеских парах, такие-то живут хорошо, такие-то ссорятся, эти несчастливы, те счастливы, и Чехов сказал: "Ничего нельзя знать. Счастливы ли муж и жена, известно только им да Господу Богу, больше никому"⁷. В "Счастливой Москве" Комягин-Платонов говорит Москве: "какое тебе счастье в человеке вроде меня" (с.735), и Сарториус-Платонов понимает, "насколько он беден, обладая лишь единственным, замкнутым со всех сторон туловищем" (с.733): любовь происходит от не изжитой еще всемирной бедности, "когда некуда деться в лучшую высшую участь" (с.737) У Платонова любовь, обогащение, желание славы, семейно-бытовые отношения - кроме этих вещей есть еще огромные, необжитые искусством места человеческой души (как напр., технологическое ощущение действительности⁸), у него техника столь же глубокая страсть ума, сердца и всего существа человека, столь же инстинктивная и существенная, как чувство любви; понятно, что, открывая и осваивая глубокие, неизвестные закономерности природы, человек одновременно вынужден бороться и с косностью человеческой среды, с самими людьми (но это существенно другой взгляд на отношения между людьми, чем у дарвинистов)
      И Москва Честнова - это Платонов: "Из природы ей нравились больше всего ветер и солнце. Она любила лежать где-нибудь в траве и слушать о том, что шумит ветер в гуще растений, как невидимый тоскующий человек, и видеть летние облака, плывущие далеко над всеми неизвестными странами и народами; от наблюдения облаков и пространства в груди Москвы начиналось сердцебиение, как будто ее тело было вознесено высоко и там оставлено одно. Потом она ходила по полям, по простой плохой земле и зорко, осторожно всматривалась всюду, еще только осваиваясь жить в мире и радуясь, что ей все здесь подходит - к ее телу, сердцу и свободе" (с.647) - мироощущение юного Платонова.
      Когда-то он жил необыкновенно. Бежал с горящим факелом в скучную ночь поздней осени; строил сельские электростанции; боролся с засухой, сооружал колодцы, пруды, плотины; однако эта деятельность пресеклась. Пытался издать том публицистики. Потом Чевенгур", "Котлован", "Ювенильное море", четыре пьесы⁹, ничто не увидело свет. "Он надеялся, что через месяц-два в самом времени случится что-то особенное и оно, приостановившись, возьмет его в свое движение, но годы проходили мимо его окна без остановки и без счастливого случая" (с.704) Стало жутко, начал "Македонского офицера" - Рим походил на губернию, остановился на полуслове, точно кто-то ударил его, и он уронил перо навсегда, убили бежавшего с факелом человека; "Счастливая Москва" это роман-казнь: "я человек ничто" (с.706), вцепившийся в жену, как в свое непременное достояние (с.647); и ее глаза умолкли от одинокого труда по домашнему хозяйству (с.751)
      И землеустроитель Божко, равнодушный к самому себе, писавший невидимым корреспондентам - тоже Платонов. Все его тексты - это письма; как и счастливая Москва, он скрылся где-то в пространстве этого города и человечества и пропал среди всех, а письма всë идут к нам.

"социалистическое тело героини Москвы Честновой изображается увечным (авария в метро) и порочным (адюльтеры)" (с.210)
"Записка" Гагарина (ч.IV): "Мы не обольщаемся мнимыми успехами, тем, что ныне называется торжеством над природою, и не эти мнимые успехи заставляют нас приписывать науке ту важную роль, которую ей предстоит совершить. Взять ведро воды и, обратив его в пар, заставить работать - это не значит победить природу, это не значит одержать победу и над ведром воды. Нужно видеть, как эта побежденная сила рвет пальцы, руки, ноги у прислужников машины, чтобы поумерить свои восторги; очевидно, что эта сила не наша еще, не составляет нашего органа. Конечно, и истребление топлива (без восстановления его), необходимое при упомянутом торжестве над природою, тоже можно причислить к победам, но к победам, конечно, Пирра" - как видим, "авария в метро" никак не связана с тем, что тело, по мнению исследователя Ханса Гюнтера и Веры Котелевской, доцента и поэта - социалистическое. И никакого адюльтера - героиня не охотилась за чужими мужьями; у исследователя и доцента цель - опорочить самого Платонова, и все, что ему дóрого.
И такой же целенаправленный поток лжи о книге Лемана, "лабораторном методе" Анатолия Васильева (с.202,203) и т.п.

"Науч.ведомости Белгородского гос.ун-та", сер.философия, №8(205), вып.32, июнь 2015: В.Лыткин, В.Панов о русском космизме

"Московский журнал", 2015, № 3, Е.П.Романов: Платонов, Шкловский и "Лянчия"

С.23: "У Шкловского упоминаний о дальнейшем движении из Боброва нет. Однако, судя по рассказу Платонова, можно предположить, что они посетили также хутор "Спартак" и село Петропавловку. "Вдруг в моторе что-то резко и часто забилось, словно в камере цилиндров попалось металлическое трепещущееся существо...Прохожий человек стоял и судил нас: - Вы маломочны, и беретесь не так...Лучше ступайте на Самодельные хутора - отсюда версты две будет, и того нет. Возьмите оттуда Гришку - он вам один машину зарядит. А вы замучаетесь, вы люди не те -...В "Спартаке" мы заночевали, потому что Григорий обещал поделать вкладыши из металла, которые никогда не лопнут и не раскрошатся. Хутор назывался "Спартак" и находился он в бывшем Богучарском уезде Воронежской области. Опустелые поля окружали эту индустрию - видно, что хуторяне не пахали и не сеяли, а занимались железным делом какого-то машинного мастерства. Хутор живет уже лет двести и всегда в нем было не более четырех дворов". Мне удалось установить, что такой хутор действительно существовал"
Приведены фотографии Платонова на фоне самолета Авиахима "Лицом к деревне" (из фондов Богучарского краеведческого музея) и фото 2014 г. дороги к селам Подколодовка, Бычек и Петропавловка, по которой они ехали на "Лянчии" (Lancia 18-24 HP) в 1925 г.
Кстати: журнал замечательный.

"Вестник Волгоградского гос.ун-та", сер.8, №1(13), 2014: Е.Г.Белоусова о сверхзадачах,
которые Платонов ставит перед искусством

Гагарин (см.раздел Записка наст.сайта): прийти к чему-нибудь определенному - значит сформулировать цель (современный философ формулирует ее так: "конечной целью, организующей и направляющей жизнь, должно быть бессмертие", "Вопросы философии",10,2009,с.9), и он предложил, прежде чем решать вопросы - что такое материя, жизнь, сознание, есть ли Бог, - решить более простую задачу, задачу воскрешения, без чего вряд ли возможна постановка указанных фундаментальных проблем, не говоря уже об их решении; однако проект Гагарина не удовлетворял критерию Чаадаева ("такой, чтобы его призывы не были никому чужды"), Гагарин не смог убедить в нем Толстого, чего-то недоставало, оставалось "произвести или выдвинуть в действие первоначальную силу" (Платонов, "Котлован"), только и всего; тем более, что место приложения первоначальной силы Гагариным указано: это природа; никакими общественными перестройками судьбу человека улучшить нельзя, налаживание языка с природой и есть основное требование к общественному устройству (Платонов: сама работа по изменению лика земли "на ходу решит все социальные задачи внутри человечества", "Новое евангелие", 1921); собственно, разногласия Толстого и Гагарина касались выбора первоначальной силы: Гагарин считал, что никакая заповедь не работает, если нет цели, а Толстой считал, что проект Гагарина нелеп уже потому, что тот пытался связать православие с долгом воскрешения; по существу же главной заботой обоих было "прочное обеспечение бытия человеческого, а не наслаждение существованием" ("Записка", ч.IV). Чаадаев (5 ф.п.): для того, чтобы стать достоянием человечества, идея должна пройти через известное число поколений, т.е. идея становится достоянием всеобщего разума лишь в качестве традиции.
      7 ф.п.: "Но возникает вопрос, сможет ли когда-либо человек на месте того совсем личного, совсем обособленного сознания, которое он в себе находит теперь, приобрести такое общее сознание, которое заставило бы его постоянно чувствовать себя частью великого нравственного целого? Да, без сомнения. Подумайте только, наряду с чувством нашей отдельной личности мы носим в сердце чувство связи с родиной, с семьей, с единомышленниками по разделяемым нами убеждениями; чувство это иногда даже более живо, нежели другое; подумайте только, зародыш высшего сознания, несомненно, в нас пребывает, он составляет даже самую сущность нашей природы; теперешнее Я вовсе не вложено в нас каким-то непреложным законом, мы сами внесли его в свою душу⁽⁶⁾; и тогда станет ясно, что все назначение человека состоит в разрушении своего отдельного существования и в замене его существованием совершенно социальным, или безличным"⁽⁷⁾.
      8 ф.п.: пришло время говорить простым языком разума; нельзя уже более ограничиваться слепой верой, упованием сердца; пора обратиться прямо к мысли; чувству самому по себе не проложить себе пути через всю эту груду искусственных потребностей, неистовых интересов, беспокойных забот, овладевших жизнью; в наши дни, в данной обстановке, чувствам не дано потрясать души; очень важно проникнуться этим сознанием⁽⁸⁾; (5 ф.п.): "что такое мировое сознание?..не что иное, как совокупность всех идей, которые живут в памяти людей...как бы ни замыкаться в себе, как бы ни копаться в сокровенных глубинах своего сердца, мы никогда там ничего не найдем, кроме мысли, унаследованной от наших предшественников на земле"
      Ясность чаадаевских текстов невыносима. Когда говорят о нем: западник, или католик - "можно ли при этом не прыснуть со смеха"⁽⁹⁾?
      Ни один из них не был ничьим учеником, каждый - Чаадаев, Толстой, Гагарин, Платонов - как бы потрясал "всю бесконечную цепь человеческих мыслей на протяжении всех веков" (7 ф.п.); предшественник высвечивал другие наборы фактов и менялось представление о добре и зле⁽¹⁰⁾, в обиход человеческой жизни вносились новые чувства⁽¹¹⁾,- в этом, собственно, и было главное влияние предшественника (хотя были и прямые связи: в сентябре 1855 года Чаадаев рекомендует А.Я.Булгакову, члену Правительственного Сената, прочесть опубликованный в "Современнике" текст молодого Толстого об обороне Севастополя: "Вот это добротный патриотизм, из тех, что действительно делают честь стране, а не загоняют ее еще дальше в тупик, в котором она оказалась"; или гуляния Толстого и Гагарина по Арбату; чтение Платоновым в ранней юности "Записки"). У Чаадаева не было предшественника, только Бородинское поле (он прошел весь путь от Бородино до Парижа) и вся бесконечная цепь человеческих мыслей (и русских, в частности⁽¹²⁾) на протяжении веков.

⁽¹⁾ исправлено Платоновым: "Нельзя предпринимать ничего без предварительного утверждения своего намерения в другом человеке. Другой человек незаметно для него разрешает нам или нет новый поступок", запись 1944 г., 2-й Белорусский фронт; замечание Чаадаева (относится также и к Толстому): если предписание при всяком своем действии не связывает нас с прошедшими веками, его следует квалифицировать как отвлеченное (7 ф.п.) ; учтено Гагариным; "другой человек" у Платонова - это и умершие; и неродившиеся
⁽²⁾ замечательно также предписание графа Бенкендорфа: прошедшее России удивительно, ее настоящее более, чем блестяще, что же касается будущего, оно выше всего, что может нарисовать самое смелое воображение - вот точка зрения, с которой русская история должна быть рассматриваема и писана; Чаадаев, 1837 г., в тон, на языке времени: более того, у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество; мы, так сказать, самой природой вещей предназначены быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества; у Чаадаева здесь еще и мысль, она такова: историю России определяет один факт - факт географический ("предназначен ли этот климат для жизни разумных существ", 2 ф.п.), он-то и является причиной "умственного бессилия", навязанных мифов об испытании вер и призыве варягов; однако из России лучше видно истинное положение человека в мире, оно не так затуманено искусственными потребностями, как во Франции и Англии, что делает там жизнь слишком личной, легкомысленной (в Англии, кажется, до сих пор напяливают на головы чайники и говорят "я король", удивляется Вирджиния Вулф, сажают на троны, одного за другим, с чайниками на головах) или слишком отвлеченной - в Германии, слишком эксцентричной (Кант, Гегель, Ницше, "Mein Kampf"), в их текстах нет ответов на сокровенные вопросы человечества ("а об остальном мире сейчас не стоит и говорить", 8 ф.п.), "я считаю наше положение счастливым, если только мы сумеем правильно оценить его"; впрочем, у Бенкендорфа тоже мысль: надо делать, что велят; Филарет жалуется Бенкендорфу на стих Онегина "и стая галок на крестах" - оскорбление святыни - просит принять меры; цензор докладывает: "галки, сколь ему известно, действительно садятся на крестах московских церквей, но что, по его мнению, виноват здесь более всего московский полицмейстер, допускающий это, а не поэт и цензор"; Бенкендорф - Филарету: почтенной духовной особе не стоит вмешиваться в мирские дела; когда Чаадаев и Бенкендорф произносят один и тот же тест, они произносят его с различными интонациями, отчего смысл текста часто противоположный, но еще чаще - разный
⁽³⁾ в другом месте: "есть же глупцы, которые без труда находят способ придерживаться буквы даже Писания"; внятная оценка Библии дана Толстым ("В чем моя вера")
⁽⁴⁾ Гагарин уточняет: "Бог, не имеющий равного, кажется нам не настолько могущественным, чтобы проявиться в равном себе, достойном любви существе, т.е. не всемогущим, потому что создание ограниченных существ не может быть выражением всемогущества...для создания ограниченных существ не нужно ни всемогущества, ни всеведения, и даже нужно не иметь любви"
⁽⁵⁾ и после этого находятся люди, которые утверждают, что Чаадаев католик (позже будет сказано и Толстым: иных средств борьбы со мной у них нет, и вот они искажают меня), в 6 ф.п. Чаадаев иронизирует над ними: почему бы не признать за папством первенства над всеми христианскими обществами, исчезни оно с лица земли - растерянность охватила бы все религиозные общины; да и христианин ли он? - на риторический вопрос "кто укажет нам такой удивительный народ - без Бога, без веры, без богослужения" (предполагался ответ: нет такого народа!), Чаадаев возражает: китайцы; он формулирует свои мысли на языке христианства, потому что живет среди христиан; если бы он жил в Китае, то излагал бы их на языке Конфуция; к тому же "религия не вменяет в обязанность полезное по той причине, что всеобщей пользы можно только желать, а что это такое - неизвестно" - вот, оказывается, в чем дело!
⁽⁶⁾ во 2 ф.п.: разве природа разумная такова же, как природа материальная; разве она не следует закону, который сама для себя устанавливает? Гагарин продолжит ("Записка", гл.IV): всякая идея не субъективна и не объективна, она проективна
⁽⁷⁾ 7 ф.п. написано первым, адресатом писем была Екатерина Александровна Щербатова, но он не имел права называть ее имя, а тут подвернулась Е.Д.Панова и он воспользовался случаем, представив адресатом ее; и нумерация писем изменилась; были и другие причины изменения нумерации, в частности, цензурные соображения; на заданный М.И.Жихаревым вопрос о его личной жизни ("Вестник Европы", 1871, т.4, №7, с.184), Чаадаев отделался фразой, из которой следовало: не надо задавать подобных вопросов; есть письма, и там все написано, его слова о назначении человека...первоначальное намерение уже не имело значения; у Платонова: "Когда-то на него от Сони исходила теплота жизни, и он мог бы заключить себя до смерти в тесноту одного человека, и лишь теперь понимал ту свою несбывшуюся страшную жизнь, в которой он остался бы навсегда, как в обвалившемся доме" ("Чевенгур"), и позже: "горе души, переполненной одним чувством и обессиленной им, горе ограниченной жизни" ("Пушкин - наш товарищ")
⁽⁸⁾ и тем не менее: "все иллюзии, затемняющие или искажающие различные возрасты всеобщей жизни человеческого существа, не должны быть рассматриваемы с холодным научным интересом, они должны быть исследованы с глубоким чувством" (1 ф.п.)
⁽⁹⁾ любимое выражение; другое любимое: "что касается меня, то я этого не знаю"
⁽¹⁰⁾ если, например, у Толстого суть противостояния добра и зла на протяжении многих сотен веков связана с толкованием церковью Библии, то у Платонова уже главное зло в том, что люди всегда обладают лишь частью знания, именно это и создает трагическую обстановку
⁽¹¹⁾ лучшие произведения искусства, говорит Толстой в IX главе трактата об искусстве, те, которые передают чувства новые, не испытанные людьми, и здесь Платонов согласен с ним
⁽¹²⁾ в Щербатовском семействе, у дяди, играют представление по случаю тильзитского мира; Чаадаев исчез, его отыскали в поле, и он плача, объявил, что не вернется, не хочет присутствия при праздновании события, которое есть унижение для России; тогда же ходила по рукам немецкая реляция об аспернском сражении и было приказано отобрать ее повсеместно; когда к братьям Чаадаевым приезжал за нею сам полицмейстер, тринадцатилетний Петр Яковлевич, отдавая реляцию, поставил ему на вид, что недостойно раболепствовать Наполеону и скрывать его неудачи

см. также: тексты Чаадаева как литературная классика (фрагменты переписки,
заметки на полях и форзацах книг: акценты, интонации, неаристотелева логика)

Телеканал "Культура": "Academia", 21.11.2012, философы Н.Мотрошилова и М.Хайдеггер

Немецкая философия, объяснял Чаадаев, обязана исключительно немецкой грамматике, позволяющей любому глаголу поставить в соответствие отглагольное существительное*, а любое существительное может стать по своему желанию инфинитивом, и поэтому немецкие философы больше других путаются в причинах и следствиях. На этой путанице (Кант, Гегель), объяснял Толстой, легче выстраивать юридические науки и политическую экономию, не имеющих другой цели, кроме организации насилия** (т.е. цивилизационных отношений). Платонов: философия занята поиском слова, чтоб угнетали не до смерти. Чтоб угнетали.
Мотрошилова: в пятидесятые годы Хайдеггер открыл, что смерть - важнейший экзистенциал. Можно ли при этом не прыснуть со смеха***.

* чем, собственно, и через сто лет продолжал развлекаться Хайдеггер
** Гагарин о Ницше: необузданная, ничем не стесняющаяся спекуляция, начавшаяся в Германии тотчас же после вполне удавшегося военного грабежа, она и явила миру философию Ницше; "падение" Хайдеггера - не случайность, именно для этого и существует философия, объяснял Толстой в ХХ главе своего трактата об искусстве, целиком посвященной науке
*** "Записка" Гагарина опубликована полвеком ранее, и можно ожидать, что немецкая философия через сто лет вплотную подойдет к проблематике, поднятой в текстах Толстого и Гагарина; Гагарин (1899): "вопрос об отношении субъективного к объективному, на который так много было положено труда, тем не менее не разрешен и не может быть разрешен сам по себе, а требует внесения проективного" (Хайдеггер придет лишь к констатации "бытия в мире", о Мотрошиловой см. также, найти: мотро)

Изд. группа "Азбука", СПб., выпустила в 2012 г. третьим изданием сборник Андрея Платонова "ПО НЕБУ ПОЛУНОЧИ", в который входят рассказы "Афродита", "Возвращение", "Полотняная рубаха", "Корова", "Фро", "Река Потудань", "Третий сын", "По небу полуночи", "Июльская гроза" и др. Сборник предваряет вступительная статья: М.Ковров, "ПЛАТОНОВ. МИРОВОЗЗРЕНИЕ", тираж 30000 экз.

М.Ковров. Трилогия о Платонове:

      Андрей Платонов & Virginia Woolf
      Андрей Платонов и Марина Цветаева
      Андрей Платонов и Анатолий Власов

к событиям на Украине см. Довженко

"Новый мир", №5, 2014, с.196: Ольга Балла о Довженко
"Октябрь", №1, 2014, с.177: Ольга Балла о Толстом

      Довженко в кино не знает себе равных. Он, как и Платонов - не профессионал (об этом писал Толстой в трактате: искусство будущего не будет профессиональным!) Все, работавшие с ним, утверждают: не обращал внимания на мелочи. Как это может быть, да еще в кино? Так и пишут: никогда не вникал в мелочи (проблемы Михалковых заключаются в том, что они не видят, на что нужно наводить объектив съемочного аппарата, их картины немы абсолютно, а не технически) В его фильмах нет "технологических" кадров, сделанности, склеек. Монтировал очень быстро, резал пленку с точностью до кадра, никогда не восстанавливал срезанные, смотреть смонтированные куски никогда не ходил: как можно обрезать песню не там? Демонстрация бесконечных кадров строительства Днепрогэса в фильме "Иван" на кинофестивале в Венеции в 1932 г. сопровождается непрерывными аплодисментами, заглушавшими все звуки на экране, так что фильм идет, как немой. Но и сплошь - эпизоды длиной в несколько секунд помнят поколения кинорежиссеров. У Довженко кадры скреплены страстью. Для того, чтобы потрясать, надо быть потрясенным; когда снимали похороны Боженко в Щорсе, вся труппа плакала.
      Говорят ученики Довженко, с его курса 1955 г.:
      "Его родила Украина и людство. Он научил нас относиться к этой жизни так, как надо относиться к этой жизни. Он подарил нам путь, как избежать того, что так в жизни нас всех губит (согрешить, а потом покаяться): мы должны быть не виноваты"
      "Довженко дал мне счастье. Оно не стоит денег, но его нигде нет. Я дошла чуть не до самоубийства, но - в меня верил Довженко! Будем продолжать. Многие не могут разобраться в этом ужасном мире, а у меня есть жизнь и святое слово Довженко. Целую тебя, где ты есть"
      "Когда я бываю в киноархиве в Красногорске, всегда заказываю фильмы Александра Петровича "Битва за нашу Советскую Украину" и "Победа на Правобережной Украине". Ищу подсказок"
      Автор статей подсказок не ищет; да, от каждого из них исходили силовые линии, которые формировали тогда общее смысловое поле, и они замыкались внутри тогдашней русской культурной динамики, ведь страшно представить, что "В чем моя вера" уже входит в школьную программу (Толстой установил, что слово "ближний" в евангелиях всегда означает только еврея, а слово "враг" всегда - враг еврейского народа, и попробуй объяснить, что означает термин "враг народа" в устах "совести партии" Арона Сольца, - тот даже сам факт постановки спектакля по текстам Толстого считал прямым выражением враждебных тенденций, "толстовского шила не утаишь") Отдел наук, включающий в себя религиоведение, философию, историю и политическую экономию, пишет Толстой в XX главе своего трактата об искусстве, всегда занимался только одним: нагромождал "и всеми силами изобратательности ума" поддерживал "постройки лжи по каждому из самых существенных вопросов жизни"; и поэтому, добавляет Платонов, в самом уме и таланте ученого всегда есть что-то скверное.

"Наш современник", № 10, 2014, Новелла Матвеева (с. 64)

В ОГОРОДЕ БУЗИНА...

<...>Решили какие-то типы во Львове,
Что русский язык - диалект львовской
                                                                              мови!
Сама же Московия - только частица
      Майдана! За что и должна расплатиться!

            Верней - поплатиться. За то и за это.
За все преступления Нового Света;
     За "Бурю в пустыне". За ту Кондолизу,
            Что съела Багдад - сообразно капризу.<...>

            А ежели где-нибудь там на Ямайке
Не в моде штаны, а в Антарктике -
                                                                        майки,
И если в Канаде дожди не косые,
               То - кто виноват? Ну, конечно, Россия!<...>

"Октябрь", № 10, 2013, Андрей Платонов и его современники
(вступительная статья, составление Н.Корниенко)

"...любимого Платоновым В.Розанова" (с.113)
      "Что у него привлекательно - это Марья Александровна, собирающаяся уйти от него" (с.125) - Н.Корниенко последовательно, по крупицам, собирает все, что может развенчать образ Платонова, знакомый нам по его текстам и его биографии. Работа сложная, почти неподъемная, но "он (в данном случае - она), упрямец, тащит/ее тропой рябой"...
      Уже в 1992 она "установила" (диссертация!), что ранний период творчества Платонова не представляет "общеэстетического интереса" (Платонов считал его самым важным, главным)
      Сама идея унизить кого-либо близостью с Розановым довольно старая, еще Гагарин писал: "в последнее время я вполне примирился с окончательной гибелью учения, но недавно узнал, что не все погибнет, останется память об этом учении как о каком-то метафизическом вздоре, останется позор якобы поразительного сходства с Розановым" (о чем, собственно, и пекутся современные федороведы). О своем презрении к Розанову, о "разложившемся уме" Розанова и Шкловского Платонов пишет в "Чевенгуре" ("ей было только немного скучно" и т.д.)
      В 2003 она наконец ставит его на место: "для "сына народа" невозможна горделивая позиция "без меня народ неполный". После чего уже возможен прямой подлог (сопровождаемый заклинаниями: гений! гений! гений!): "Платоновым жестко обозначены последствия обезбожения мира" (Платонов писал о последствиях обезвожения земли). Прижизненная критика (Л.Авербах, А.Гурвич) была куда как приличнее.
      И тем не менее работа Корниенко (или Шкловского, Игоря Волгина, Басинского - о Толстом; или Смелянского - о Станиславском) важна: представляя (на ритуальные заклинания не следует обращать внимания) Толстого, Станиславского, Платонова жалкими недоумками, они, как теперь считается, участвуют в оптимизации социальных настроений: возвращают застольным классам присущую им, еще со времен Аристотеля, роль, и нужно только делать, что велят; в связи с чем данная публикация удостоена "почетного упоминания" ("Октябрь", 2013, №12, с.194)

Сергей Шаргунов: "Лев Толстой - лес густой" ("Новый мир", № 2, 2015)

      "О волнении Толстого фантазировал Набоков в одном из стихотворений..."
      "Катаев уравнивает это самое волнение с даром перевоплощения..."
      "В книге "Характер русского народа" философ Николай Лосский определяет..."
      "Отчасти об этой "жизни по сердцу" писал Лосский..."
      "Бердяев пишет о русском максимализме..."
      "И тут можно опять процитировать Лосского..."

Шамиль Султанов: "Если бы..." ("Завтра", № 38, 2014, с. 5)

"Абсолютное большинство людей, организаций и корпораций оперируют фактами. Но факты бывают разные: действительные, искусственные, сфальсифицированные, организованные, ситуативные, неполные, некачественные и т.д." И далее:"умные...используют не столько факты, сколько группы, кластеры фактов и факторов" (т.е. факты организованные). При таком подходе естественно различаются объективизм и субъективизм, наука и религия, западники и славянофилы, а марксизм антибуржуазен. В неаристотелевой же логике всякая идея не субъектина и не объективна, она проективна, непротивление злу насилием непротиворечиво, наука и религия малоотличимы, всего лишь приключения, диалектика Гегеля - следствие ошибки в грамматике языка, когда существительное может по своему желанию стать инфинитивом, а Маркс - буржуазный буржуафоб.
Что же касается "картины мира" или "картины битвы", "глубинных исторических брендов", "божьего промысла" и Подберезкина - это поэзия. Об изъянах идеологии газеты "Завтра" см. http://mkovrov.ru/chr.html

Платонов о реформировании РАН

Платонов ("Административное естествознание"): "за жалованье не понимают, что они делают"
Платонов ("Одухотворенные люди"): "правда есть и она записана у нас в книгах"; о науке и ее реформировании - в текстах Толстого, Гагарина и Платонова, и - ученых: Менделеева, Власова, Дмитриева; нынешние "реформаторы" ничего об этом не знают, они думают, что Толстой написал "Войну и мир" и "Анну Каренину" (ведь неслучайно ни Менделеев, ни Власов, ни Дмитриев не были допущены в Академию). Об индексе цитирования: после работы Коперника во всех университетах еще двести лет преподавали птолемееву систему, а цитирование Власова, и даже упоминание его имени, было запрещено у нас Ландау и Гизбургом; индексы цитирования - продукт "научных школ", которые являются "школами в организационном отношении" (об этом говорил Власов, но наши "реформаторы" даже не представляют, кто это такой)
О Фортове см. http://mkovrov.ru/chr.html

Телеканал "Культура", 2013, "Academia": А.В.Марков. Ген человечности

"Науку не следует использовать для решения вопросов о добре и зле. Наука должна оставаться этически нейтральной"
Гуляя по Арбату, Толстой и Гагарин пришли к заключению, что у такой науки нет ни совести, ни стыда, ни сострадания; в ее основании лежат такие нелепые понятия, как "объективно", "субъективно", в то время как всякая идея, предмет - не объективны и не субъективны, они проективны; вся цепочка от этической нейтральности до организации и оправдания насилия подробно ими описана, в ней предусмотрено "глухое невежество профессоров" (Платонов); у марковых ген человечности - отсутствует.

Телеканал "Культура": "Что делать", 16.12.2012 (круглый стол историков: история СССР)

"Чевенгур", пятый абзац: "Через четыре года в пятый село наполовину уходило в шахты и города, а наполовину в леса - бывал неурожай. Издавна известно, что на лесных полянах даже в сухие годы хорошо вызревают травы, овощ и хлеб. Оставшаяся на месте половина деревни бросалась на эти поляны, чтобы уберечь свою зелень от моментального расхищения потоками жадных странников. Но на этот раз засуха повторилась и в следующем году. Деревня заперла свои хаты и вышла двумя отрядами на большак - один отряд пошел побираться к Киеву, другой - на Луганск на заработки; некоторые же повернули в лес и в заросшие балки, стали есть сырую траву, глину и кору и одичали. Ушли почти одни взрослые - дети сами заранее умерли либо разбежались нищенствовать. Грудных же постепенно затомили сами матери-кормилицы, не давая досыта сосать"
      Записная книжка, 1937 г.: "Бабы в одной деревне - нерожающие сплошь, после того, как надорвались на полевых работах без мужиков в 1914-17 гг."
      Двадцатая глава трактата Толстого об искусстве целиком посвящена науке: история, от Карамзина до Юрия Пивоварова, пишется в угоду застольным классам, никакой другой истории наука не знает. Некоторые из "историков" (видимо, в юности читали Чаадаева, Толстого или Платонова, и остались следы) пытаются что-то сказать, но Пивоваров сразу ставит их в стойло.
      История России в наиболее развернутом виде представлена в военных рассказах Платонова; во всех трудах пивоваровых меньше истории, чем в "Афродите"

Телеканал "Культура", ACADEMIA, 30.10.2013, А.Маслов: о Конфуции

Причина отсталости Китая - в ревностном следовании Конфуцию. Маслов об этом прямо не говорит, но это с очевидностью следует из его лекции. Платонов, в "Чевенгуре": решающие жизнь истины существуют тайно в текстах самых последних, нечитаемых авторов; имея в виду "Записку" Гагарина, изданную "не для продажи", в г.Верном, в 1906 г. тиражом 480 экз.; главный текст Толстого "В чем моя вера" в России не был опубликован при его жизни; то же самое относится к Чаадаеву, Платонову.

"Завтра", № 49 (декабрь 2012), "Мы - дети мессианских народов"
(беседа гл.ред. газеты А.Проханова с раввином М.Финкелем)

Проханов: "И великие евреи (Харитон, Зельдович) создали бомбу...В руках у них была манна небесная, были скрижали, на которых написано E = mc²"
      Исследованием рабочего процесса с целью определения параметров конструкций будущих изделий, занимался Н.Дмитриев. Когда Харитон консультировался у Колмогорова по поводу использования ЭВМ, тот отвечал: а зачем вам ЭВМ, когда у вас есть Коля Дмитриев? Уравнений, которые вы собираетесь решать на ЭВМ - не существует, нужны не ЭВМ, а именно Коля, и тут вы можете быть совершенно спокойны ("он получал нужный результат, покрутив сначала ручной арифмометр "Феликс" несколько раз вперед, а потом назад")
      В 1933 году Колю, ему 9 лет, вызвали из Тобольска в Москву по запросу Наркомпроса. Комиссия, под председательством А.С.Бубнова и Н.К.Крупской, была немного удивлена широтой интересов Коли. Он хорошо знал древнюю, среднюю и новую историю Виппера, Диккенса и "Одиссею" в переводе Жуковского, "Записки охотника" и "Войну и мир", "Миргород", "Вечера на хуторе", "Женитьбу" и "Мертвые души" - в общем, они не смогли установить, чего он не знал - знал даже фурмановского "Чапаева". Комиссия постановила выделить ему три комнаты в доме, где жил Ойстрах, а напротив - Чкалов и Папанин, назначила стипендию в 500 рублей (зарплата отца 250), и он раз в десять дней приходил на занятия к Н.Лузину - основателю московской математической школы, а преподаватели французского и английского приходили к нему домой (немецкий он изучал в школе, а польский выучил самостоятельно). Лузин обращался к нему на Вы и разъяснил секреты законов теории относительности и квантовой механики: имеются колебания, но нет того, что колеблется; в уравнениях выбрасываются главные члены, не меняя уравнений ни в чем другом*. В Московский университет он поступил, будучи еще пионером, и удивлялся лекциям по физике академика Л.Мандельштама, не ощущавшего потребности какого-то объяснения уравнений Максвелла, сведéния их к чему-то более глубокому. По окончании университета - аспирант Колмогорова, они публикуют в Докладах Академии Наук статью о ветвящихся процессах, здесь впервые и появился этот термин. В 1946 все бросает, он должен защитить страну от надвигающейся угрозы, в 48-м создает модель рабочего процесса в бомбе, позволяющую, опираясь на доступный набор экспериментальных данных, разработать алгоритм определения оптимальных параметров изделия и формулировать техническое задание на эксперимент таким образом, чтобы по его результатам можно было бы уточнять как алгоритм, так и свойства рабочего тела. Регулярно читает лекции руководителям КБ-11 (Арзамас-16) по физическим основам ядерных и термоядерных бомб. Харитон слушал внимательно, записывал лекции в большую тетрадку. Зельдович: "мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией", никогда не печатал ни одной статьи, не показав Дмитриеву (когда Зельдовичу передали данные, полученные КГБ** от Фукса, он увидел, что разработанная Фуксом теория возмущений для уравнений переноса - один из элементов модели Дмитриева).
      Раввин с удовлетворением отметил, что Проханов не читал ни библии (в библии нет ничего о мессианстве русского народа), ни Толстого (тот установил, что слово "ближний" в евангелиях всегда означает только еврея, а слово "враг" - только враг еврейского народа, и потому первые два тома выходящего сейчас у нас академического собрания сочинений Льва Николаевича Толстого изданы на средства японского Общества любителей Толстого). Впрочем, это не было для него неожиданностью.

* и Мария Склодовская сказала: теперь детей лучше топить, чем заключать в современные школы; собственно, история бомбы проста: дочь Марии Ирен открыла нейтрон и - через два года - искусственную радиоактивность, и Ферми, повторяя ее эксперимент и облучая нейтронами все подряд материалы, обнаружил, что парафин не уменьшает, как можно было ожидать, активность нейтронов, а увеличивает ее, путь к ядерной реакции был открыт, ни теория относительности, ни квантовая механика никакого отношения к этому не имела, и проблема, как добиться, чтобы процесс выделения энергии прошел эффективно и быстро, также не имеет с ними касания; до последнего времени "формула Эйнштейна" имела единственное применение: она разрешала Василию Гроссману кричать на Платонова, Иоффе и Ландау шельмовать Власова, Александру Кушнеру издеваться над Толстым и Тютчевым, и только в учении Проханова о пятой империи она, наконец, явила тайный смысл: если к показателю степени два в формуле Эйнштейна прибавить три (потому что бог любит троицу), то будет пять, отсюда - пятая империя; формула не принесла ощутимых дивидендов и самому Эйнштейну, нобелевскую премию он так и не получил: когда Милева показала ему статью, в которой изложила результаты экспериментов Ленарда (не упоминая его имени и не сказав об этом мужу, она была тайно влюблена в Ленарда и не пропускала его лекций), пошутив: подпись будет твоя, а нобелевская премия моя, то он, конечно, согласился, у них была договоренность: держать язык за зубами, он так и говорил ей: главное - держать язык за зубами; прошла целая вечность (но он чувствовал, чувствовал: что-то не так, когда вдруг, без всякой видимой причины, стал называть Ленарда инфантильным) и ему дали премию именно за эту статью, создавался проект: Маркс, Фрейд и Эйнштейн, выбрали его, торопились, указали человечеству путь, да и больше было не за что, и пришлось отдать все до копейки теперь уже бывшей жене (попробовал бы не отдать!); в качестве компенсации потребовал статистику Бозе назвать статистикой Бозе-Эйнштейна, теперь он уже мог себе это позволить (Лузин открыто называл Эйнштейна жуликом), апогеем же стал 1949 год, когда была опубликована знаменитая статья Геделя о возможности человека, благодаря гению Эйнштейна, совершить путешествие в свое прошлое и внести в свое поведение в прошлом такие изменения, которые несовместимы с его памятью о прошлом; что же касается Маркса, то еще в позапрошлом веке Толстой говорил: напрасно меня упрекают, будто я пишу, не зная экономической науки, в частности того, что "открыл Карл Маркс", "Ошибаются. Я внимательно прочел "Капитал" Маркса и готов сдать по нему экзамен" (1895), марксизм - "отсталое и исполненное тех же недостатков, неясностей, противоречий, нелепостей, как и все европейские политико-экономические учения" (1900), "Если бы даже случилось, что предсказывает Маркс, то случилось бы только то, что деспотизм переместился бы. То властвовали капиталисты, а то будут властвовать распорядители рабочих" (1898), рабочие названы передовым классом, потому что ими легче манипулировать
** в начале 2012 года в разгар предвыборной президентской кампании премьер-министр Путин, встречаясь с военачальниками, рассказывает им, как КГБ организовало встречу нашего молодого ученого с Н.Бором и тот помог нам сделать расчет бомбы; Путин, конечно, не обязан знать, что Бор, Эйнштейн - не те люди, которые в этом что-то понимают, но сам факт хождения таких баек показатен (о том, как Бор, Ландау и Гинзбург "рассчитали бомбу" см. раздел "наука", приложения F и H); участник же событий (Трутнев, телепередача от 2.11.2012) рассказывает так: "Франк-Каменецкий, Зельдович, Сахаров все непонятные вопросы задавали Дмитриеву, и он - решал", и - неподдельное удивление при этом воспоминании; не кажется ли несколько странным, и уж точно - неслучайным, что на фоне бесконечных телепередач о том, как Эйнштейн, Бор, Ландау, Гинзбург, Зельдович, Курчатов (с помощью Фукса), Харитон, Франк-Каменецкий и Сахаров создали бомбу, о Дмитриеве мы узнаем из короткой фразы, случайной проговорки; на торжествах по случаю девяностолетия канонизации Серафима Саровского местное телевидение спрашивает его: что привело Вас на этот великий праздник? Дмитриев: "желание понять, что привело людей на эту средневековую демонстрацию", ему стыдно за свою принадлежность к ученому сообществу, которое в ХХ веке опустило науку ниже астрологии; Дмитриев ("Научная фантастика", 1972): "Мне представляется, что суждения о том, что "электрон также неисчерпаем, как атом" оставляет слишком много возможностей для компромисса с позитивизмом. Прослеживая изменение степени позитивистской ортодоксальности по линии Эйнштейн - одиночка - Бор - глава школы - Мандельштам - профессор университета, легко усмотреть, как необходимость преподавания заставляет занимать все более и более определенную позицию; пусть неправильную, но зато определенную", и - "не без основания избыток ортодоксальности связывается с доносительством" (напр., Ландау - Гинзбурга - Терлецкого на Власова), опубликовано через два года после его смерти (Дмитриев, о состоянии современной физики, см. http://mkovrov.ru/chr.html); он помнит, когда ему стало стыдно впервые: когда Берия назначил Сахарова академиком, и тот решил защитить докторскую (пресловутая "слойка"), он присутствовал на этой защите и с тех пор категорически стал отказываться (Трутнев: "был безинициативен") от наград, званий, ленинских премий, вычеркивал себя из списка (было одно исключение, в 72-м, к нему пришла сотрудница и сказала: если вы откажитесь, то этой премии не будет, и я ее не получу, а мне было бы очень приятно, и он согласился; к 1951 он был уже дважды орденоносец, лауреат Сталинской премии, но тогда он был еще молодым, узнавал о премии из доски объявлений); стоял на вахте более пятидесяти лет, умер уже при президенте Путине, оставил завещание: "О квантовой механике", "Об основаниях квантовой механики", "О толковании квантовой механики", "О физике и философии", "О конституции", и - "Как учить, чему учить" (о школьном образовании)

P.S. Компоновка данного текста с купюрами (выброшено, в частности, все, что касается Проханова) и добавлениями приведена в № 4 за 2013 г. газеты "Завтра", М.Ковров к публикации непричастен. Последний абзац, написанный редакцией: "И вот человека такого масштаба - почти успешно! - пытались "замолчать" вплоть до настоящего времени, как всегда, выдвигая на первый план совсем другие фигуры" - отнесен к Дмитриеву; в тексте без купюр он относился бы к Толстому и Дмитриеву, попытка "замолчать" Толстого, выдвигая на первый план совсем другие фигуры, видимо, одна из целей публикации. Текст Дмитриева "Научная фантастика" назван каким-то сборником. Упоминания Проханова о Толстом, Гагарине (Николае Федорове), Платонове всегда носят издевательский характер; разумеется, помимо воли автора; опубликованной в газете, в связи со 100-летием Платонова, статье М.Коврова редакция дает название "Мистик русской победы", и те, кому она адресована, не станут читать статьи с таким названием: Платонов - ученик Гагарина, в учении которого нет ничего мистического, оба отрицали "закон" борьбы, обоим чужд этот оттенок - победы над нерусскими; в названии - все то же "торжество православия": Россия без Толстого, Гагарина, Чехова, Платонова. Но с Эйнштейном и Губкиным (Платонов о Губкине см. "Завтра",1,2001,с.8). Татьяна Глушкова объясняла Проханову, что империя и империализм - одного корня, но он не понял. Гагарин (1899 г.): "Асхабад у Парапомиза, ставящий памятник Пушкину, и Мерв, называющий свою единственную улицу именем Белинского и Добролюбова. Какое несоответствие - Зороастр и Пушкин или Белинский".

P.P.S. Проханов отвечает (№5,2013): "Русские - мессианский народ...Фашизм как антипод изначальному божественному разуму, по которому была сконструирована вселенная и сотворен земной мир, перекраивал чертежи Господа Бога...Пересматривал универсальную формулу E = mc²". Это поэзия. He stepped in a puddle, up to his middle. "Победа есть скорость света" ("Завтра", №19, 2015, с.1)

Телеканал "Культура": "Academia", 12.03.2013, академик РАН В.Е.Захаров: "Волны-убийцы"

Как известно нам из Ньютона, Бог пожелал, чтобы уравнения движения были второго порядка, а допущение пустого пространства и гравитационных сил, действующих на расстоянии через пустоту, объясняет таинство евхаристии. А блестящий ряд самых точных опытов гениального Германа, Шмита и Иосифа Шмацофена несомнено разрешает нам экстраполяцию с масштабов меньше ядерных на масштабы астрономические, и поэтому результаты численных экспериментов по моделированию ураганов в ящике Гиббса указывают нам на существование черных дыр, как на точно доказанный факт, даже несмотря на то, что неизвестно, являются ли решения, полученные в результате численных экспериментов, решениями уравнений в ящике.

"Иностранная литература" (гл.редактор А.Я.Ливергант), № 6, 2013

"После Фрейда и Эйнштейна роман отказался от повествовательности, поэзия - от рифмы, искусство - от изобразительности в пользу абстракции" (с.238) - интеллектуальный уровень журнала под водительством Ливерганта

"Наш современник", 2009, № 4, РУССКАЯ МЫСЛЬ: Алексей Лосев,
"Вспоминая о.Павла Флоренского"

Эйнштейн объяснил о.Павлу Флоренскому и Лосеву, что если тело движется со скоростью света, то объем тела уже равен нулю, а это есть доказательство чуда. "Оказалось, что человек идет в церковь не потому только, что так папа и мама велели, а потому, что действительно наука этого требует, потому что без этого ты будешь просто дурак, глупец будешь, если ты не будешь ходить в церковь и не будешь исповедывать самых последних истин, подтвержденных наукой" (с.251)
Никаких пояснений, почему этот вздор опубликован в разделе "Русская мысль", не приводится.

Журнал "Иностранная литература", № 1, 2011, Генри Джеймс: записные книжки

"Если уж обобщать, то только это. Сделать предстоит немыслимо много, и, скажу без ложной скромности, какая-то часть из задуманного сделана будет. Но для этого потребуется мужество...", 1888 г. (с.138) И Вирджиния Вулф повторит (1919 г.): "Проблема для романиста как в настоящем, так, мы полагаем, и в прошлом - изобретение способа остаться свободным, чтобы записать то, что будет выбрано им в жизни. Он должен иметь мужество сказать, что его интересует не "это", а "то", и только "то" может лечь в основу его произведения. Акцент перемещается на "то", чего прежде совсем не замечали, становится необходимым другой рисунок; нам его трудно схватить, нашим предшественникам он был вовсе недоступен. Никто другой, как современник, никто, может быть, кроме русского, не почувствовал бы интереса к ситуации, которую Чехов сделал основой своего рассказа "Гусев"...
"Трудно себе представить народ более самодовольный, самовлюбленный, чем американцы. К ним применимо только одно слово: пошлость, пошлость, пошлость...их вечное стремление все подгонять под американские нормы и образцы, существующие лишь в их бессовестной болтовне, а также наша (Генри Джеймс - американский писатель) злосчастная нехватка слов, бедность интонаций и лиц - все это пялится на вас с отвратительной гримасой", 1869 г. (с.171), "прекраснодушные фантазии вступают в противоречие с кричащим западным уродством, газетчиками, вульгарностью и демократией", 1890 г. (с.141). В первом фильме Ингмара Бергмана, поставленном им по собственному сценарию ("Тюрьма", 1949 г.), герой фильма говорит: должен быть суд, и бомбардировка Хиросимы должна быть квалифицирована, как преступление №1 в истории человечества. Оказалось же, что это - "торжество американского гения, великое деяние самого мирного, самого боголюбивого народа на земле" (Платонов), и с тех пор уничтожение именно гражданского населения, не соответствующего американским нормам и образцам, стало самым популярным развлечением американского народа.

теракт в норвегии

Убийство детей, начиная с Хиросимы и кончая бомбардировками Ливии, является необходимым условием христианского послания. Солтенберг (так же как и Кэмерон, Саркози) скорее всего не получит нобелевской премии мира за Ливию*, потому что она выдана Обаме авансом. Брейвик может рассчитывать на премию по литературе (как Черчилль), но он хотел бы - мира, потому что она вручается в Норвегии и потому что убивал выборочно, не убивал малолетних.

* и все-таки она вручена - Евросоюзу! а Солтенберг возглавил НАТО

М.Ковров

"Иностранная литература", № 7, 2013, из дневников Касареса, о Борхесе

Борхес - Касаресу: "Мне так и не удалось пробиться сквозь "Братьев Карамазовых"; я все пытался разобрать, о ком речь - о Дмитрии или Алеше? Как ты сумел его прочитать - не понимаю" (с.221)
      "Хорошее произведение узнаешь, даже читая в плохом переводе, ведь что-то обязательно остается. Хорошую вещь всегда можно перевести. А непереводимые вещи не так важны: это игрушки, они служат для удовольствия" (с.226)
      "Пастернак мне не интересен. Предпочитаю думать о нем плохо, нежели хорошо" (с.223)
      "...теперь никто не умеет писать прозой, приемлемой с грамматической или разговорной точки зрения" (с.247)
      "По словам Борхеса, его отец говорил, что одно слово в Евангелиях в пользу животных избавило бы их от тысяч лет грубого обращения. Но искать это слово бесполезно, его там нет" (с.244)

120 лет назад родилась Марина Ивановна Цветаева

"Слитое влияние отца и матери - спартанство. Два лейтмотива в одном доме: Музыка и Музей. Воздух дома не буржуазный, не интеллигентский - рыцарский. Жизнь на высокий лад...Русские поэты - Державин и Некрасов... "Евгения Онегина" не любила никогда...Литературных влияний не знаю (аналогичен и ответ Платонова: Какие писатели оказали на вас наибольшее влияние? Никакие Каким литературным направлениям сочувствуете или принадлежите? Никаким, имею свое)... Право и собственники - две вещи, которые я презираю".
      "...вспомним Пушкина, любившего неодушевленный предмет - Гончарову"
      - Ведь все равно, когда умру - все будет напечатано! Каждая строчечка, как Аля говорит: каждая хвисточка! Так чего же ломаетесь (привередничаете)? Или вам...непременно нужна сенсация смерти? Вместо меня у стола - я на столе? И это - напечатаете!
     См. разделы "Канон" и "Марина"

"Наш современник", 2008, № 2,3: Олег Игнатьев "Я дерзаю продолжить путь Данте..."
(о поэте Юрии Кузнецове)

"Мороз и солнце - день чудесный!", и Чехов продолжает: "Воздух тих, прозрачен и свеж" ("Ванька"). Дальше - хуже: "Еще ты дремлешь, друг прелестный, пора, красавица, проснись: открой сомкнуты негой взоры" - это уже Ахмадулина, из детских стихов Цветаевой вышел весь Кушнер, из строчек Платонова

                                                  Мальчик вырос в атамана,
                                                  Сжег деревню, мать-отца
                                                  И ушел на лодках рано
                                                  У земли искать конца.

("Голубая глубина", Краснодар, 1922, с.92) - Кузнецов, но какая разница! Кузнецов: "Поэт мыслит образами, а не идеями", Платонов: "образ - поверхностная идея". Кузнецов: "Нет большей глубины, чем та, что внутри вас", Платонов: "Все искусство заключено в том, чтобы выйти за пределы собственной головы, наполненной жалким, жидким, усталым веществом. Субъективная жизнь - в объекте, в другом человеке. В этом вся тайна". Кузнецов тайны не знал, поучал: "разгадывайте знаки", "женщину надо держать в узде".
      Кожинов (№3, с.242): "Главное, не терять мужества. Не смотреть на Запад", но ведь все поучения Кожинова и Кузнецова ("внести гармонию в мир", "надо слышать Бога" и т.д.) - это Фихте, Шеллинг, Гегель, Шопенгауер и др.
      Бахтин, Кожинов и Кузнецов жили в мире, в котором Толстой еще не родился (и как они втайне надеялись, никогда не родится: тот не признавал "Божественной комедии", не понимал Дантова счастья, при котором грешники осуждаются на вечные муки, а праведники - на созерцание этих мук), Цветаева же и Платонов жили после Толстого, изменившего все наши представления об искусстве; отсюда и непонимание: при имени Цветаевой впадал в истерику.
     О Цветаевой и формуле "Пушкин - наше все" см. раздел "Канон" (п.5) наст.сайта

"Знамя", № 9, 2009, Константин Ваншенкин (из записей)

"Премии имени <…> Платонова <…> совершенно ничего не значат в литературном обиходе, ибо непонятно, кем они учреждены, кому и за что присуждаются. Просто эти имена были незаконно захвачены для премий, как многие предприятия, здания, месторождения"
Премия учреждена газетой "Московский железнодорожник", жюри под руководством небезызвестного Ваншенкину В.Крупина, почти каждая премия - гвоздь в голову Платонова, пускай терпит его голова. Представляем одного из лауреатов - Николая Переяслова.

Полустанки

В тамбуре, "Приму" куря, я прильну
взглядом к окошку...
  Поздно! Лишь, вдаль убегая, мелькнут
дворик, колодец, пятнистая кошка,

да на пригорке, где посветлей,
всласть упиваясь свободою летнею,
носятся с визгами по земле
дети с замурзанными коленками.

Кто ты, мелькнувшая возле столба
в платьице неосторожном?
      Мне повстречаться с тобой - не судьба.
Нет остановки.
<…>
Нет. Мы и сами - минуты в окне
жизни, как те, безымянные, станции.
Брошу с обочины строчек букет -
кто-то
дотянется?..

То же самое и с воронежской платоновской премией, в 2012 г. она присуждена Льву Додину (найти: Додин), постановщику спектакля "Чевенгур"

"Наш современник" (2013, № 1) о Ярославе Смелякове (с.222-263)

Петр Ткаченко: "Сказать, что он был советским поэтом, - значит, только запутать и представление о тогдашней литературе, и исказить его роль в ней. Он был большим русским поэтом советского периода истории нашей страны" (с.255), у Смелякова: "мне, советскому поэту" (1939), "на земле советской" (1944), "на советской суше" (1968), по Ткаченко это пустословие, как и "мы царю России возвратили/пулю, что послал в тебя Дантес"
      В позапрошлом веке Толстой пишет: форма жизни, которой живут христианские народы, такова, что всякое личное благо человека приобретается страданиями другого человека, и она будет разрушена не потому, что ее разрушат революционеры, анархисты, рабочие, социалисты или китайцы, а потому, что она уже разрушена в сознании людей*; именно так и понимает Смеляков ("как мой учитель Лев Толстой") Великую Октябрьскую революцию: "тот великий год,/когда восстал/и победил народ", Ткаченко же и те, кого он бесстрашно обличает**, думают иначе.
      В том же, позапрошлом веке, Гагарин пишет: на словах религии неразрывно связаны с нравственностью, на деле они культивируют вражду, спор между религиями мог возникнуть из-за одного слова; допускать возможность существования более чем одной религии равносильно полному отрицанию религии; терпимость, говорящая, что все религии истинны, указывает на полнейшее равнодушие, признание ненужности религии, веротерпимость - это терпимость ко вражде и розни. У Смелякова: "Отменены недавно/библия и коран"*** (как варианты сеяния вражды) и далее: "Будем шуметь на равных,/оба в ролях заглавных,/Тихий мой океан" (т.е. человек и - природа; и задача - "земли переустройство"****)
      Смеляков олицетворял собою советскую поэзию, был ее эталоном:

Одна младая поэтесса,
живя в достатке и красе,
недавно одарила прессу
полустишком-полуэссе.

    Она отчасти по привычке
и так как критика велит
    через окно из электрички
      глядела на наружный быт.

И углядела у обочин
       (мелькают стекла и рябят),
           что женщины путей рабочих
                 вдоль рельсов утром хлеб едят...
   и в глине острые лопаты
              средь ихних завтраков торчат...

   Ей отчего-то захотелось
         из жизни чуть не взаперти,
                        вдруг проявив большую смелость,
         на ближней станции сойти

               и кушать мирно и безвестно -
         почетна маленькая роль! -
                    не шашлыки, а хлеб тот честный
      и крупно молотую соль.

       ...А я бочком и виновато
и спотыкаясь на ходу
            сквозь эти женские лопаты,
              как сквозь шпицрутены иду.

* в №4 "Нашего современника" за 2011 г. на с.148 Сергей Куняев приводит послание митрополита Сергия Поместному Собору Православной Церкви: "Борьба с коммунизмом и защита собственности нашими церковными деятелями и писателями...объясняется причинами для церкви внешними и случайными", "строй этот не только не противен христианству, но и желателен для него более всякого другого"; митрополит называет и причины: следование западноевропейской богословской науке, стяжательство, и как следствие - разрыв с народом, который собственность, не обинуясь, называет кражей (о преследовании церковью Толстого: "начинали обличать то, что обличению не подлежало"); видимо освящение православной церковью крепостного права и грабежа своего народа в конце XX века тоже считатся "внешним и случайным"
** и те и другие не считаются даже с ближайшими предками (Платоновым, Гагариным, Толстым, Чаадаевым), но зато помнят дальнего: Проханов, поздравляя Ст.Куняева с восьмидесятилетием, называет его "русским Моисеем" ("Наш современник", 12, 2012, с.8) и это не считается неприличным (Гагарин потому и считал славянофилов и западников неотличимыми); читая Смелякова, они пропускают строчку: "нельзя любить бездумною любовью", отсюда и словоблудие: "Преодоление революционного сознания и явилось главным итогом Великой Отечественной войны, а вовсе не "преимущество" социалистической системы над капиталистической, как писали в учебниках истории" (Ткаченко, с.231) или: "мы уверенно можем сказать, что основным содержанием идеологического противоборства советского периода истории нашей страны было противоборство революционного сознания с традиционным" (там же)
*** саму отсылку к евангелию или корану Чехов считал нелепостью
**** у Гагарина и Платонова история - это не история империй или династий, не история религий, а - история взаимоотношений природы и человека

"Наш современник", Ярослав Смеляков: "Я обвиняю", №7(2013)

"То, что писал Чехов о критиках Лескова и петербургских истолкователях Гоголя и Островского, полностью, а может быть, еще в большей мере, относится к критикам Маяковского" (с.219)

Телеканал "Культура": "Вслух. Поэзия сегодня", 15.12.2012
(творчество поэта Андрея Василевского)

Повторил слова Юрия Олеши, сказанные тем по поводу пьес Чехова: что есть стихи, которые он не мог бы написать принципиально. Потом представил молодого ленинградского поэта, и тот прочитал стихотворение о поросенке, где своими словами пересказал рассказ Платонова "Корова". Нет биографии - нет и языка, лепешки от вокзальных баб.

"Москва", № 7, 2012, Новелла Матвеева: "Залив", автобиографическая повесть

"В те времена было почему-то модно "быть собой". - Главное - быть собой! - повторяли друг другу с жаром разные люди...Я же до сих пор думаю, что вопрос это глубоко спорный" (с.14)

см. также беседу с Новеллой Матвеевой в "Завтра", 2013, №28, с.6, там же приведены "Автору "Мастера и Маргариты" ("Великим стать решили вы?..") и др.; а также ее стихи в "Нашем современнике", №9, 2013 ("Не слишком здрав - кто редко слезы льет", с.151)

"Наш современник", № 1, 2010, Новелла Матвеева (с. 6-7)

(о поэте Бродском, зоиле Бондаренко, журналах "Вопросы литературы" и "Звезда")

                        Нас уверяют, что в нашем лирическом цехе
Некто Бурдскóй - из огня нам таскает орехи.
Да, он таскает. Однако же не из огня,
А из карманов у нас: у тебя, у меня.

                               Нам объявляют, что в жалком лирическом цехе
Все подражают Бурдскому! Хотя вообще
Это он сам неустанно латает прорехи
  Нашими тряпками - в бурном своем плаще!..

    ...Вижу, зоил, как вам хочется
  нас унижать;
      Вашего Бэби - князьком нам на плечи сажать!
   Не обольщайтесь. Нигде, никогда, никакому
      Не подражали мы вашему, критик, Бурдскому;
В резкости окриков этого шалуна
       Резкость его самобытности - нам не слышна.

                        Как подражать подражанью? При том -
неуютному?
                Голосу, взятому сразу у множества
ртов?
Как подражать Арлекина
            наряду лоскутному?
(Которому из лоскутов?)

"Искусство кино", 2013, №10, Ольга Андреева: "Язык в поисках настоящего"

"Роман ("Котлован") только что был напечатан в "Новом мире", его читали все и страстно искали в нем метафоры для окончательного оформления своих претензий к власти". Ищет претензий, читает Платонова как Бродского.

Журнал "Иностранная литература", № 12, 2009: "Новые похождения Чичикова в России"
(беседа Роберта Чандлера с Дональдом Рейфилдом)

Из письма Суворина к Чехову: "Женщины много делают в настоящее время, и мне кажется, что они способнее мужчин помогать нужде и понять нужду...Там, где мужчина будет соображать препятствия и затруднения, где он будет медлить и отыскивать более справедливое и глубокое, по его мнению решение вопроса, там женщина прямо берется за дело и исполняет его". Ответное письмо Чехова: "Мысли Ваши насчет женщин весьма правильны. Больше всего несимпатичны женщины своею несправедливостью и тем, что справедливость, кажется, органически им несвойственна". Примечание (из академического тридцатитомника): "Однако то, что пишет Чехов в письме Суворину, ссылаясь на свое согласие с ним, по сути дела, расходится с приведенными мыслями Суворина. Возможно, Чехов откликается на какие-то суждения Суворина в письме к нему" (какие, не указывается).
      На первый взгляд логична такая трактовка: на тривиальную сентенцию Суворина Чехов отвечает точно такой же, в духе Суворина и на том же уровне мышления. Ответ Чехова можно расценить как издевательский (или мягче - шутливый), но из того Чехова, которого знала Вирджиния Вулф*, следует, что "мысли Ваши насчет женщин весьма правильны" - сказано с сочувствием, а продолжение: "больше всего несимпатичны женщины своею несправедливостью" - не противопоставление высказанной точке зрения, а ее дополнение. Суворин: "Он какой-то странный человек. Говорит так, что не разберешь: правду он говорит или шутит". Однако новый Чичиков, вооружившись словарем Даля под редакцией Бодуэна Де Куртенэ, утверждает, что Книппер была беременна не от Чехова (в прошлой жизни Рейфилд был блохой, а та все видела своими глазами).
      Значительна и его работа "Сталин и его подручные". Изобретение лорда Китченера было опробовано в Южной Африке, потом в США, и далее - на оккупированной англичанами и американцами территории России: в 1918-20 в созданных ими концлагерях содержался каждый шестой житель, впоследствии управление лагерями было передано подготовленным на опыте США троцкистам. Как это описать? Стать Чичиковым! - решил Рейфилд, и принялся за "Мертвые души", теперь Дональд - друг Рамзана и чеченских детей, он внимательно присматривается к производству грузинского коньяка и работает над темой: отец принца Уэльского, возможно, не Филипп Греческий; не все это примут и нужно ждать, когда к этому привыкнут; как это все-таки невыносимо - не быть англичанином.

     * Она точно знала, и сожалела об этом, что Чехов не катался на дженерихче и не общался с бронзовыми женщинами (Суворин настойчиво предлагал Чехову жениться на своей дочери, та еще ходила пешком под стол и надо было подождать, Чехов потребовал в приданое "Исторический вестник", писал ему известные письма - и Рейфилд их толкует в том же духе, как в английской критике принято трактовать тексты и письма В.Вулф)

Журнал "Иностранная литература", № 12, 2010, Роберт Чандлер: "Предатели и дарители..."

Переводчик не должен быть трикстером. - Ага, прям морит скукой, - думает Е.Суриц, учуяв культуру, переводя ("Between the Acts") "a head with no hair on it" как "голова, голая как колено", "The county counsil had promised to bring water to the village, but they hadn't" как "Муниципалитет обещал провести сюда воду, и хоть бы кто палец о палец ударил", и "she had never had shingled or bobbed" как "решила все-таки не стричь - ни за какие коврижки, ни под фокстрот, ни под мальчика"; ей, видимо, объяснила английская критика, что проза Вирджинии Вулф не настоящая, а женская.
Чандлер как трикстер: Пушкина переводить сложнее, чем Платонова, "Капитанская дочка" сконструирована "более искусно, чем все остальные романы XIX века" (с.117)
"Слышь ты" не нужно переводить как "Yes indeed", не тот набор фонем.

"Вопросы философии", № 1, 2010, А.Ермичев, рецензия на сборник
"Русская философия сегодня (идеи и направления). Материалы этико-философского семинара
им.Андрея Платонова", Воронеж, ВГУ, 2009

Сборник "написан людьми, которые любят Россию, русского человека, вообще все русское, и уверены, что знают свою любовь" (с.181); "В сборнике ничего не говорится о недостатках русской философии, а все больше о ее оригинальности. И черты последней настолько привлекательны, что делают русскую философию самой лучшей среди других" (с.183); отмечается художественность текстов: "головокружительное погружение в бездну сущего, у которого нет дна, и чья бездонность равна нашей тоске по идеалу", "знак неотмирности", "бытийная суть народа", "непроницаемая мгла бытийного ненастья" (В.В.Варава). Фамилия "Платонов" нигде, кроме как в названии семинара, не значится.

"Вопросы философии", № 5, 2015, С.Н.Корсаков
("Мифы и истины в истории русской философии")

"Все высланные из России философы, составлявшие будто бы вершину русской философской мысли, находясь в изгнании, в течение десятилетий публиковали работы и на русском языке и на других европейских языках и ни в отдельности, ни вместе взятые никакого влияния на мировую философскую мысль не оказали" (с.70)

"Новый мир", Анатолий Рясов: Возможность другой литературы, №6(2012)

"В случае Платонова привязки к эпохе кажутся несущественными не потому, что они лишены смысла, а потому, что они совершенно не позволяют понять, почему в эту эпоху так писал только Платонов" (с.197)

"Вопросы литературы", № 5 (сентябрь - октябрь), 2011
М.Амусин: "Платонов: на переломе", Р.Поддубцев: "Экфрасис у Андрея Платонова: поэтика визуальности"

Экфрасис и у Амусина и у Поддубцева. Так как основной массив литературы - подделка под искусство (об этом обычно не говорят, но это подразумевается), то методы анализа подделок обычно неприменимы к анализу литературы, их применение - частный случай экфрасиса; в год столетия Платонова журнал ни разу не упомянул о нем, и это правильно, журналу не следует писать о литературе. О несостоятельности экфрасиса см. гл. XI трактата Толстого об искусстве.

"Вестник МГУ", сер.9, №4, 2011, В.Г.Смирнова: "Трудный язык Платонова"

Толстой говорит: истинное произведение искусства только то, которое передает чувства новые. У Чаадаева (1 философическое письмо): "здесь идет речь...о тех идеях, которые овладевают ребенком в колыбели, окружают его среди детских игр и передаются ему с ласкою матери". Платонов ("Чевенгур"): "мать ничего ему не прошептала, а самому про весь свет нельзя сообразить". Здесь даже невозможно говорить об эволюции чувства, это новое чувство, оно никак не связано ни с персонажем, ни со страной, оно соответсвует совершенно другому ощущению положения человека в мире. В ранней юности он прочитал в книжке, изданной в 1913 г. не для продажи: "Человек - не царь природы, а существо обделенное, и все богатство его заключается в его лишениях, недостатках, в его бедности...и область дарового для него все более сокращается", и нашел в старой подшивке воронежской газеты "Дон" за 1897 год текст того же автора: "О человеке и нельзя сказать, что он создание природы, напротив - он результат именно недосоздания, результат лишений, естественного пауперизма, общего богатым и бедным, всем людям; человек - пролетарий, он пария в царстве живых существ"
      Новое чувство привело к эволюции по всему спектру чувств (что и нашло отражение в языке Платонова), и поэтому когда Амусин думает, что сначала было таки и таки, а потом наступил перелом, то не было ни того, ни другого, он живет во времена (и говорит на языке) Маркса, когда пролетарием считался пролетарий (Михеев - тот живет в совсем ветхие времена, на берегах Средиземного моря, в расцвет каламбурных игр и смыслов), а аристотелева логика - незыблемой. И у них разные религии: у Амусина и иже с ним зло заключается в несовершенствах общественного устройства, у Платонова - в недостатке знания. Разные цели: Михеева и иже интересуют способы каламбурной игры с языком, Платонова - что нам делать по выходе отсюда из дверей, и мертвый Гагарин наставляет его: "социализм естественным ходом, эволюцией, будет приведен к замене вопроса о богатстве и бедности вопросом о смерти и жизни". Смирнова: "Платонов преодолевает уже сложившиеся автоматизированные выражения, чтобы приспособить языковые средства для отражения сущностей, которые в понимании художника расходятся с отражением их в форме языковых значений в общественном сознании" (с.154)
      Шергин о русской классике XIX века: "Река живой народной речи и река русской речи литературной слились воедино? Нет, они остались неслиянны". Его беспокоит "настойчивый, но невнятный постулат: учитесь языку у классиков": "В Архангельске почти в каждом доме была и русская классическая литература. Но романы русские и западноевропейские пересказывались богатейшей северорусской речью". Статья Толстого "Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят" - предмет изощренных издевательств литераторов над Толстым, и они все - не правы. Толстой лишь пророчил Платонова. Тот, наконец, стал писать на русском. В отличие от классиков, - Гагарин считал их иностранцами, пишущими о России. В этом и заключается "особость" Платонова. "Горе от ума", "Евгений Онегин", Хлестаков, Башмачкин, Печорин - прототип везде один, Чаадаев, но его следов там нет, классическая литература банальна и беспомощна (Цветаева: "Онегина не любила никогда", - говорила, что это быт)
      Чаадаев: "Неудовлетворительность философских методов особенно ясно обнаруживается при этнографическом изучении языков. Разве не очевидно, что ни наблюдение, ни анализ, ни индукция нисколько не участвовали в создании этих великих орудий человеческого разума? Никто не может сказать, при помощи каких приемов народ создал свой язык; но несомненно, что это не был ни один из тех приемов, к которым мы прибегаем при наших логических построениях...Нельзя себе представить ничего остроумнее, ничего искуснее, ничего глубже различных сочетаний, которые народ применяет на заре своей жизни для выражения тех идей, которые его занимают и которые ему нужно бросить в жизнь...А именно в глубине этих поразительных явлений заключены самые плодотворные методы человеческого ума". Когда говорят о "трудном" языке Платонова, часто это - еще и особенности логики: в природе (и в языке Платонова) нет аристотелевой логики, аристотелева логика - фикция, в жизни А одновременно есть и не есть В. Чаадаев: Аристотель "сковывал на протяжении веков все силы добра среди людей". Самый яркий пример неаристотелевой логики - безусловный (толстовский) отказ от насилия.

"Новый мир", "Октябрь", № 7, 2010, Алексей Варламов, "Андрей Платонов"

Платонов как "автор "Епифанских шлюзов", "Котлована", "Счастливой Москвы" и прочих произведений, потрясших крещеный мир" (НМ,с.74), "можно не сомневаться: последнее было обращено непосредственно к Сталину и было ответом на его лицемерный тост за русский народ" (НМ,с.125) и т.п.; "Чевенгур", оказыватся, отрицает федоровскую утопию (О,с.141) (Варламов не понимает, что это такое: никакая книга не может судить о результатах совокупного действия всего человечества), Платонов - предтеча философа Шафаревича (О,с.137) (главный труд Шафаревича - "Социализм как явление мировой истории", где "установлено", что целью социализма является смерть человечества, а основополагающий признак социализма - государственная раздача жен и наложниц); Варламов написал подлую книжку, но он ни в чем не виноват, Платонов это Платонов, а Варламов это Варламов, к тому же он заранее извинился: "каждый из нас ищет более легкую жизнь, и по-человечески это очень естественно"; образец здесь - новомирец В.Я.Лакшин, который написал монографию о взглядах Толстого и Чехова на искусство, не касаясь этих взглядов (трактат Толстого об искусстве и ни один из коренных вопросов, поднятых Толстым, в монографии не упоминались), что дало ему звание академика; главной задачей литературоведения XX века была борьба с Толстым, его искажение, месть за трактат; главная задача литературоведения века XXI - борьба с Платоновым.

М.Ковров

"Архив А.П.Платонова". Книга 1. М., ИМЛИ РАН, 2009

Платонов: "Все-таки, как легко меня было одурачить! Как замечательно была подготовлена кампания против меня. Профессора, апологеты православия и разврата...и те воевали и усердствовали с одиноким Платоновым". В комментариях к текстам Платонова у них допустима такая терминология, как "активный участник октябрьского переворота" (с.637), или прямая клевета, когда мужественный текст Платонова (с.639) назван "испуганным и приниженным заявлением" (с.623)
     Корниенко (отв.редактор издания): "Распечатывая сегодня семейные письма Платонова, мы нарушаем авторскую волю" (с.393), но это необходимо для "сложнейшей ювелирной коррекции прямых платоновских оценок, формулировок и характеристик". Что это за ювелирная коррекция, мы хорошо знаем, в книжке "Сказано русским языком" (ИМЛИ РАН, 2003) она противопоставляет (с.9) Платонову "сына народа" Шолохова: "для "сына народа" невозможна горделивая позиция "без меня народ неполный" (следующий шаг коррекции известен заранее: делай, что велят), посвящение "памяти Марии Александровны и Марии Андреевны Платоновых" носит откровенно издевательский характер, платоноведение выстраивается как раздел антропологии (см. п.7 раздела "Наука")
      Платонов - жене (с.487): "Молятся о плавающих, путешествующих, страдающих. Никто не молится за умирающих, за мертвых". Примечание Корниенко (с.489): "Поминовение усопших - один из основных элементов православного богослужения, о чем Платонов хорошо знал. В данном высказывании, символизирующем состояние смертной ночи, одержимости тьмой, речь идет о самоубийстве, смертном грехе, осуждаемом церковью. Самоубийцы в церкви не поминаются и не отпеваются". Что это? Для кого это написано? Очевидно, для китайцев, которые со своей несчастной "модернизацией" все тянут с принятием православия.
     Отмечается, что без участия президента Российской академии наук Ю.С.Осипова (которое "будет вписано золотыми буквами в историю", с. 5-6) и смерти Марии Андреевны Платоновой (с.396) издание не могло быть осуществлено.

"Вестник Российской Академии Наук", т.79, № 2, 2009
Президент РАН академик Ю.С.Осипов, "Слово о Солженицыне":

"Выдающийся русский характер, которому счастливилось быть осуществленным в России раз в 300 лет" - сказал о нем поэт Давид Самойлов".

(о Солженицыне см. п.5 раздела "Канон" наст.сайта)

"Октябрь" (№ 5, 2010), Давид Самойлов (заметки)

О "главной борьбе за права человека". Посредственные мысли, посредственные чувства. "Люди хотят подлинного искусства", "искусство делает первые шаги на этом пути". И, чтобы не помнить Цветаеву и Платонова, называет Хемингуэя и Шостаковича. Стыдно читать, заметки не для печати.

"Москва" (№ 4, 2010), протоиерей Александр Шаргунов: Грех как норма и первородный грех
Доклад на заседании Научного совета Отделения общественных наук РАН

"Самое главное, что мы должны помнить: мир начался Богом и закончится Богом" (с.229)

"Нева" (№ 4, 2010), Федор Абрамов о Солженицыне

"И дело тут не только в том, что он не знает народной России (чего стоит только одно его псевдонародное словотворчество!) И не в том, что он неважный мыслитель...В Солженицыне клокочет сатанинская гордыня, неудовлетворенное тщеславие...И это ослепляет его, лишает мудрости и объективности, приводит к тем крайностям, которые возникают при отсутствии глубокой этической культуры" (с.143), "Солженицын призывает капиталистические страны обложить Советский Союз, как медвежью берлогу, порвать всякие связи. Но христианское ли это дело? человеческое ли? писательское? А потом, что значит призывать к блокаде Советского Союза? Это значит призывать к блокаде России, русского народа?..Похоже, он взял на вооружение только ветхий завет - дохристианский" (с.146)

"Новый мир", №2,3,11, 2014: А.Гладков (1912-1976). Дневник

"Прошлой ночью дочитал "Раковый корпус" Солженицына. Это куда хуже того, что я ждал...Во-первых, плохо написано, безвкусно литературно, иногда на уровне Коптяевой и Кочетова, во-вторых, многое поверхностно, мелко-претенциозно, например, вся линия Русанова и его семьи...Все, что касается любви и женщин, очень плохо" (№11, с.143)
      "Дочитал Шкловского. Увы, книга все же в целом не так хороша, как мне показалось. Какой-то суженный взгляд...Толстой у него как-то жалок и не очень умен" (№2, с.136)
      "Читаю целый день Степуна..."Народ-богоносец" - это худшая интеллигентская выдумка, приведшая ко многим бедам" (№3, с.148)
      "Прочел "Возвращение" Кафки. Написано очень хорошо, но как-то здорово надоели иносказания...Надо иметь вокруг себя очень благополучный и устойчивый быт, чтобы возникла потребность в таком искусстве...После того, что видели и знаем мы, все эти гротески напоминают шевеление языком тихо ноющего зуба" (№2, с.127)
      "Надо, чтобы под ногами был хоть какой-то кусок твердой почвы - хоть в чем-нибудь - не в работе, так в личной жизни или в верности корням, памяти матери и еще чему-то более важному, чем это можно себе представить" (№2, с.136)

"Новый мир", Юрий Кублановский: Дневник писателя, №10(2010), №2(2012), №3(2013)

О Солженицыне: "Как нам обустроить Россию" написано в тоне "а мы просо сеяли, сеяли" (№10, с.152)
"Распространился гламурный тон ëрничающего всезнайки-обозревателя...Я б этих обозревателей отправлял на исправительные работы" (№2, с.149)
"Невероятно, но факт: в 1878 году от Р.Х. в православном царстве Федор Достоевский и Владимир Соловьев решили побывать в Оптиной. Но - "никто не знает, так что никак нельзя было узнать заранее", как и куда ехать" (№2, с.132)

"Славяноведение", № 5 (2014), с.24: Л.Е.Горизонтов. СССР и Польша 1980-х годов в парижском журнале KULTURA: политическая хроника Михаила Геллера

Местечковое славяноведение.
Геллер о Платонове: "ему очень серьезно повредили голову"

"Завтра", № 50 (2010), Александр Недоступ. Русская идея (с.4,5)

"Русская Идея есть сохранение и утверждение православия как основы мироощущения и устроения...", т.е. Россия без Толстого, Чехова и Платонова; без неверующих; без иноверцев.

Журнал "Москва" (№ 4, 2012), Николай Калягин о Льве Толстом в рубрике "Культура" (с.149)

"Эх, Лев Николаевич! Умри ты вовремя - году эдак в 1878-м, - насколько бы мы стали тогда богаче"

Доцент МГУ А.В.Столяров (avst@cs.msu.ru) пишет (М.Коврову, 26 дек.2014) определеннее: "Не боишься, мразь, что я тебя физически найду и пришибу?"; отмена принципа недопустимости насилия ведет к потере личных свобод доцента, - замечательно! - это Московский университет эпохи Садовничего.

Журнал "Москва" (№ 10, 2007), священник Георгий Селин:
"Опыт воцерковления писателя Андрея Платонова"

Хорошо, что иереи ставят Толстого и Платонова выше библии, так оно и есть. "...о чьем-либо на него (Платонова) влиянии...говорить не приходится" (с.230) - здесь не говорится об определяющем влиянии Н.П.Гагарина (Николая Федорова) на Платонова ("...в настоящее время уже не скрывают, что храм и служба имеют главною целью приобретение денег", хвалит Гагарин православную церковь за отсутствие лицемерия, Записка , часть IV).

А вот Чехову не везет (И.Сухих, "Звезда", № 12, 2007). "Драматург и театр нашли друг друга", "В родственном театре Чехов находит и родную душу", какой-то кошмар. Л.А.Авилова, оказывается - "знакомая писательница".
     Чехов - М.О.Меньшикову (о Толстом): "я ни одного человека не люблю так, как его", О.Л.Книппер: фотографию Толстого Чехов всегда носил при себе - это не должно попасть ни в какие биографии.
               Или:
     "...вырисовывается то, что я и подозревала, а именно: Чехов никого никогда не любил. Ни одной женщины" (Е.Невзглядова, "Знамя", № 12, 2008, с.177). Любил. И Авилову, и Книппер. Это все проблемы Потапенко, Рейфилда, Невзглядовой (у нее филологическая глухота, о любви говорят тексты Чехова и его письма). Там же (с.184), сочувственно: о теории Л.Я.Гинзбург "разделения людей на порядочных (которые в основном не сохранились), полупорядочных, мерзавцев, которые хотели делать то, что они делали, полумерзавцев, которые не хотели делать то, что они делали, и потому делали немного меньше". Гинзбург и Шкловский писали о Толстом: старик чудил. Их главной задачей было - ни строчки о Платонове, в результате - глухота.
               Или:
     "Четыре героя - чувствительный Треплев, неверная Нина, соблазнитель Тригорин и дающий советы Дорн - соответствуют четырем традиционным пасторальным маскам чувствительного поэта, жестокой пастушки, дерзкого соперника и мудрого старца" (Вера Зубарева, "Новый мир", № 8, 2014, с.171). Ранее она установила, что Чехов в литературе - это Стейниц в шахматах. А не Цукерторт. "Здесь цепенеющие кручи и истекающие облака" (Миша Тылкин, с.223, в том же номере "Нового мира"). Это все о ней.

"Московский журнал", №2, 2015, с.16-33: о создателе музея-заповедника "Мелихово" художнике Ю.К.Авдееве (1918-1987)

На с.20 - фотография 1950-х годов доски, на обочине проезжей дороги, с надписью "Здесь стоял дом А.П.Чехова"
Музей основан в 1944 г. В 1952 г. директором музея назначен Авдеев - инвалид войны по зрению (правым глазом видел очертания предметов, с 1947 г. руководил артелью инвалидов, изготовляющей пуговицы). Дом Чехова восстанавливали по воспоминаниям 93-летней Марии Павловны, его сестры: "не будьте педантами, создавайте чеховское настроение". В 70-х годах вернулся в живопись, написал свою главную картину о войне ("Иван-чай")

Благодарю "Московский журнал" за публикацию рассказа А.Н.Новикова, друга Андрея Платонова.

С восхищением Ст. Копëнкин

(Отклик на интервью гл. редактора "Моск. журнала" с дир. института Российской истории РАН приведен в разделе "Наука")

"Московский журнал", 2013, № 7, В.А.Воропаев: Гоголь и отец Матфей

О требовании о.Матфея об отречении от Пушкина; о.Матфей: "Врача не обвиняют, когда он по серьезности болезни предписывает больному сильные лекарства" (с.11)

"Московский журнал", 2015, № 3, В.А.Воропаев: Гоголь и император Николай I

"Все свои книги, начиная с "Вечеров на хуторе близ Диканьки", Гоголь преподносил членам царствующего дома и самому императору" (с.14)

"Огонек", № 24, 2008, С.Волков:

"Если бы мы пользовались языком Платонова, многие проблемы осмысливались бы у нас гораздо более эффективно: мы смогли бы тогда выстроить более сложную и многоуровневую систему взглядов...Сегодня Платонова стоило бы буквально насаждать - как картошку при Екатерине"
Как Толстого: то не понимал православия, то не обладал нужным классовым сознанием, а теперь еще и оказалось - не признавал святости частной собственности.

В "Знамя" №3 (2008) тоже статья о литературе: "цивилизованные принципы", "цивилизованный ряд", "цивилизованное общество" (с.176), нас не водили по пустыне (с.179), "спасает мысль Спинозы: не смеяться, не плакать, а понимать" (с.180). Статья имеет прикладной характер: не демократов расстреливать - можно (с.238).
Платонов: "происхождение демократии - это переодетая полиция, это штатскость - для конспирации наблюдения, потом забыли, что демократия - шпики и так оставили". Забыли, что Моисей - родоначальник расизма (об этом писал еще Чаадаев в 7-ом философическом письме, а потом подтвердил Толстой, устраняя "ошибки" в переводах библии), что Спиноза - это "любовь к Богу до забвения самих себя и друг друга" (термин "понимать" Спиноза, как и Проханов, употреблял в качестве метафоры), что цивилизованное общество - "скрытый ганнибализм" (Гагарин). В главном же "Знамя" всегда солидарно с "Нашим современником": они никогда не опубликовали бы "В чем моя вера".

"Новый мир", № 4, 2012, К.Фрумкин. Бессмертие: странная тема русской культуры.

Автор не знаком ни с текстами, ни с идеями Николая Федорова. Типичная для журнала публикация.
Необходимые извлечения из Николая Федорова приведены в разделе Записка наст.сайта и примечании к разделу (объем текстов в три раза меньше статьи Фрумкина, где на двадцати четырех страницах нет ни одной отсылки к Федорову, ни одной цитаты)
См.также: Алексей Цветков ("Иностранная литература", 8, 2012): "Сотню лет назад юродивый Николай Федоров призывал нас воскрешать отцов - одно из самых, на мой взгляд, умоповрежденных излияний доморощенного гения, но проблема тут в повреждении не ума, а совести, хотя бы потому, что матери в планах этой спасательной экспедиции не значились" (Цветков - вовсе не Шариков, а если и Шариков, то - оголтелый, Шариков, который переводит "Гамлета", персонаж социальной сети, и у него два реальных прототипа: Чадо-Ек и Ивонна)

"Новый мир", № 1, 2008, рубрика "Времена и нравы"

"Что такое вот эти гигантские ангары литейных цехов? С их громом, огнем, раскаленной лавой, текущей из ковша? С механизмами, по размерам и мощи абсолютно несопоставимыми с возможностями человеческого тела? Что творится здесь на самом деле? По сути, акт пересоздания самой материи, из которой творит Создатель, которая - материя - и есть Его "тело", для нас по крайней мере", членов редколлегии журнала "Новый мир", размышляет С.Костырко, сидя в кресле самолета, по размерам и мощи несопоставимого с телом члена редколлегии. "Курчатову поставили в Челябинске этот монумент, так, как если бы в Хиросиме поставили монумент Оппенгеймеру". "Да, я ненавижу все советское " (с.134,135). Как они выносят самих себя, удивлялся Платонов.
"Христианство превратилось, можно сказать, в иудейство" (Н.Ф.Федоров, Записка , ч.II); отсюда и ненависть. "Уход Толстого из дома был проявлением так называемого "старческого параноида" - это уже Ревекка Фрумкина в №5 (с.162). Венчают рубрику стихи главного редактора (№6,с.111): мы писали сочиняли рифмовали кормовали мы не медля отступаем но не ведаем куда мы

"Новый мир", № 7-8, 2009, Захар Прилепин, "Игра его была огромна" (о Леониде Леонове)

"Мы не вспомним ни одного - понимаете, ни единого имени,- на чью чистоту и честь стоило бы равняться" (№8, с.96)
Если следовать манере письма Прилепина, то придется признать его учеником декабристоведа Эйдельмана (академик Нечкина об Эйдельмане: "отсутствие глубокого интереса к движению декабристов, как таковому, к его идеям, к его объективным делам, преимуществленное влечение к ходу следствия, к тому, кто кого выдал, предал, кто как каялся и т.д.") и пушкиноведа Гершензона. Тот придумал донос М.Воронцова на Пушкина, из ревности, якобы ставший причиной высылки Пушкина в Михайловское, и приписал авторство пасквиля, ставшего причиной дуэли и смерти Пушкина, барону Эккерну. Гершензон знал, что автор - Нессельроде, и высылка - дело рук Нессельроде, но у него были соображения, согласно которым упоминание имени Нессельроде неуместно. В результате Воронцов, оборонявший Багратионовы флеши, шедший в контратаку во главе батальона (был ранен), вычищен из списков героев 1812 г. как человек, на чью чистоту и честь стоило бы равняться. Потом Гершензон приписал Чаадаеву тексты Облеухова (из тех же соображений) и т.д. Но если Гершензон фабрикует факты, то Прилепин - концепции, и тогда Станиславский, Цветаева, Шергин, Довженко, Платонов - все сразу - вычищены из списков.
Как говорил герой Платонова (и тоже о любителе изящной словесности): "какой-то функции в нем нехватает".

"Наш современник", № 5, 2014, МИР ЛЕОНОВА

Леонов: "Я очень жестко отношусь к себе, и самую злую сатиру на себя мог бы написать сам; но я кормлюсь от этого дела и не могу разоблачить самого себя" (с.266)
"Шесть орденов Ленина заработал от Советского правительства Л.М.Леонов. Ни у кого из писателей не было столько высших наград, даже у генералиссимуса И.В.Сталина и маршала Г.К.Жукова было меньше орденов Ленина, чем у Л.М.Леонова" (с.276)

"Знамя" (№ 4, 2008), Андрей Турков: На "приевшийся" сюжет
(о книжке И.Соловьевой о Художественном театре, под редакцией А.Смелянского)

Наперсточники. О том, что системы Станиславского нет и не было. Соловьева награждена "Золотой маской" (2009г.) "за честь и достоинство"*, Смелянский - орденом "За заслуги перед отечеством"** (что такое система Станиславского см. МХАТ)

* как следует из ее интервью (Театральная жизнь,2,2012) искажение облика Станиславского, еще лучше - унижение (следуя Качалову, который премьеру спектакля, поставленного Станиславским, играл пьяным), стала профессией Соловьевой и Смелянского
** биография Смелянского приведена в разделе http://mkovrov.ru/chr.html

"Рассказ о счастливой Москве", спектакль театра-студии О.Табакова

Отзыв на спектакль на сайте театра от 11.02.2011: "Ушла через 1 час 10 минут от начала. И не я одна. ОЧЕНЬ МНОГО ЛЮДЕЙ УШЛО!!!" Театр отвечает: а как же "Золотые маски"? А "Хрустальная Турандот"?
Точно так же, как с Соловьевой и Смелянским. И.Пегова, исполнительница главной роли: "Мы хотели сделать спектакль о природе гипертрофированного "я", сметающего всех" ("Петербургский театральный журнал", 2010, №2, с.93), смели Платонова, зрителей, за это и "маски", и "Турандот".

О спектакле "Возвращение" (по рассказу Платонова, МХТ О.Н.Ефремова и О.П.Табакова) см. http://mkovrov.ru/chr.html

Журнал "Октябрь" (3,2012, с.164), Татьяна Ратькина о московских премьерах по Платонову

Статья написана с точки зрения "господина" (см. п.2 и п.3 раздела "главное" наст.сайта), и поэтому в нее просочились из спектаклей аттракционы: Улицкая, Татьяна Толстая (замечательные писательницы, живущие в мире, где Толстой и Платонов еще не родились*). Отсюда и оценки спектаклей и ролей. И все же статья выгодно отличается от малограмотных театральных статей Бориса Минаева в том же журнале; или статей М.Дмитревской.
* И тем не менее Улицкая, комментируя по каналу "Культура" документальные фильмы, не может угадать содержания ни одного фильма. Фильм о новогодней елке в Кремле - непритязательная иллюстрация чаадаевского текста: "люди воображают, что находятся в обществе, когда сходятся в городах или в других огороженных местах", лента о пожилых пенсионерах - иллюстрация гагаринского текста: "выделение ученых в сословие - к чему все так привыкли - большее бедствие, чем распадение на бедных и богатых"...И Толстая не угадала бы. А ведь еще мадам де Курдюковъ могла: "Былъ Юпитеръ, энъ куреръ,/Какъ известно, аматеръ,/Форму онъ принялъ быка./Ужъ такого дурака/Я никакъ не понимаю./Часто,- я сама страдаю,/Хочется того, сего;/Но какъ сердца моего/Похотенья ни суровы,/Все-бъ я не пошла въ коровы"

"Петербургский театральный журнал", № 2, 2012 (с.66), М.Дмитревская
о спектакле воронежского театра по пьесе Платонова "Дураки на периферии"

В основании пьесы лежит известный текст Гагарина, дураков в пьесе нет, спектакль поставлен градовцами, рассудили по названию. Статье предшествут эпиграф: "Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью" - о Великой Отечественной, о Платонове, его военных рассказах, постояла под портретом Кугеля и написала, Александр Рафаилович велел.

"Завтра", № 22 (2010), о Н.Михалкове (с.1,6)

"Как получилось так, что один из творцов советского культурного ренессанса, автор минималистских, обостренно драматичных "Пяти вечеров" - превратился в нечто иное?" (с.1) "Пять вечеров" невозможно смотреть без отвращения: ну, пожалейте этих, без мозжечка.
Петр Яковлевич Чаадаев был убежден в победе социализма; не потому, что тот прав; потому что не правы его противники; Толстой считал марксизм порочным, еще одна теория, в которой комфорт объявлен целью жизни; так и оказалось: "красный проект" - победа социализма над противниками, и его поражение (зафиксировано в гимне: нас вырастил Сталин на верность народу, и в его дальнейших модификациях); однако Великая Октябрьская революция была марксистской только отчасти, Марина Цветаева о большевике: "себя искренно и огорченно считает скверным, мучится каждой чужой обидой, неустанно себя испытывает...берет на себя все грехи советской власти, каждую смерть, каждую гибель, каждую неудачу совершенно чужого человека! - помогает каждому с улицы - вещей никаких - все роздал...а главное - детская беспомощная тоскливая любовь к только что умершей матери" - портрет Платонова; а Бушин думает, что Платонов это писатель вроде Булгакова.

"Завтра", № 34 (2011), Андрей Фефелов. К двадцатилетию "августовского путча" (с.8)

"Владимир Александрович сказал то, что запомнилось мне на всю жизнь: "замечательная у вас газета, одни вы пишете правду о происходящем в России; когда выходит новый номер, я покупаю не один экземпляр, а целых три, один читаем мы с супругой, а остальные я отправляю родственникам в Вологду, чтобы и они были информированы о том, что творится в стране"
...Нас натаскивали на диверсионную деятельность в тылу врага, каждую неделю вывозили на полигон. Ежедневные кроссы, ночные стрельбы, шагистика, уроки по химзащите - все это интенсивно совершенствовалось путем жестокой муштры. На второй месяц пребывания в качестве курсанта для меня, равно как и моих товарищей из первого взвода, стало ясно: в мире существует только один авторитет - сержант Иванов. Где-то над ним возвышался на недосягаемом троне лейтенант Борисов. А уже высоко над ним Монбланом сиял командир сержантской роты майор Полухин. О том, что там дальше, задумываться было страшно, да и незачем. Мы молодые бойцы из школы сержантов, в любой момент готовы были приступить к выполнению любого приказа...Наши политические взгляды, экзистенциальные предчувствия и философские воззрения никого не интересовали, включая нас самих...Таких, как мы, насчитывалось несколько десятков тысяч. Общая численность войск превышала двести тысяч обученных и вымуштрованных бойцов и командиров. Это не считая сам гигантский аппарат КГБ...Вся эта великая пирамида упиралась в одного человека. Эта сверхмашина подчинялась генералу армии Владимиру Крючкову, который...рассказывал о своем вкладе в патриотическое дело - пересылке в Вологду двух экземпляров свежего номера газеты "Завтра"

"Вопросы истории" (№ 3-6, 2008), публикация архивов С.Е.Крыжановского,

тайного советника, бывшего (по словам С.Ю.Витте) "головою Столыпина, и головою хитрою"; его записки 1926 г об "устроении государства на новых началах" после падения советской власти в России, которое "будет следствием или вмешательства извне, или переворота изнутри".
Предлагается сохранить тот строй управления, который сложился при советской власти; пока "власть успеет оглядеться и прибрать управление к рукам; наконец, этим устранился бы и лишний повод к агитации и подозрениям, что упразднение советских учреждений знаменует собой тайное намерение новой власти вернуться к прежним земельным и общественным отношениям" (№ 3, с.9)

"Наука и жизнь" (№ 1, 2008), академик В.Гинзбург:
"Астрология и лженаука"

Против лженауки и вечных двигателей, в защиту закона сохранения энергии. "Научное мировоззрение основано на предположении о том, что истина существует". "Ученый - это человек, который, в частности, знаком с доказательствами справедливости, истинности тех или иных научных положений. Он может отличить науку от лженауки". "Сейчас в России нет безработицы и, напротив, во многих областях, в частности для торговли на рынках, нужны продавцы".
23 июня 1925 г. В.Б.Шкловский летел на самолете Авиахима "Лицом к деревне" системы "Юнкерс" и думал о Ларисе Рейснер. Он прицепил себя к большевикам (как и Гинзбург) из страха оказаться не у дел. У "Юнкерса" отказал мотор, и они приземлились на картофельное поле, оказавшись среди мелиораторов. Губернский мелиоратор Платонов разъяснил Шкловскому, что перпетуум мобиле - не фантасмагория, не утопия, а реальность. На принципе вечного движения основано все: и бег времени, и бег Земли вокруг солнца, и бег Вселенной.

"Вопросы философии" (№ 4, 2015), проф. М.Б.Менский о прямом видении истины
(квантовый подход)

Подобные публикации очень полезны, они производят нужное впечатление на военную приемку, - учил наставник Менского и большой любитель истины академик Гинзбург.

"Новый мир" (№ 9, 2011), Губайловский и Маша Гессен

"Переход от фундаментальной науки к технологии всегда очень труден...Наука развивается стремительно. Технологии должны за ней успевать" (с.217,218)
Классическая механика - не наука, говорит Власов, зав.кафедрой теоретич.физики физ-мата (так!) МГУ, в ней невозможно обсуждение вопроса, почему уравнения движения второго порядка, отклонения от "закона" запрещены, результаты наблюдений должны объясняться особенностями сил трения, современные научные школы - школы в организационном отношении*, наука еще не начиналась, все держится "на непрерывной, незаметной изобретательности" (на технологиях), она занимается лишь каталогизацией наблюдений, различные "фундаментальные" теории - разные способы каталогизации, они бегут от фундаментальности как черт от ладана: если бы свойства случайного блуждания, установленные Пойа в 1921 г. были приняты во внимание, все эти теории о бифуркациях пришлось бы похоронить

* "как математические вычисления подтвердили неопровержимо существование невесомого эфира...точно так же блестящий ряд самых точных опытов гениального Германа, Шмита и Иосифа Шмацофена несомненно подтвердил..." - классическая характеристика этих школ, Маша Гессен (с.209) и Губайловский нашли свое счастье в этом мире

"Вопросы философии" (№ 5, 2008), Гл.науч.сотр.Института физики Земли РАН Г.В.Гивишвили:
"Темная энергия и "сверхсильный" антропный принцип"

"Чевенгур": "Темные деревья дремали раскорячившись, объятые лаской спокойного дождя; им было так хорошо, что они изнемогали и пошевеливали ветками без всякого ветра" (т.е. без каких-либо внешних силовых воздействий: ветер - не причина движения, а скорее ограничитель возможных движений), и чуть позже, у Вирджинии Вулф: "The leaf danced in the hedge without anyone to blow it" ("Волны")
Гивишвили: "Нас это не касается".

"Вопросы философии" (№ 7, 2008), дир. Института философии РАН академик А.А.Гусейнов:
"Учение о житии Александра Зиновьева"

Зиновьев как автор "теории логического следования, исключающую парадоксы"; "впервые создал научные теории коммунизма" (с.15); отождествлял себя с Богом. Кто еще поднял идею личности на такую высоту, заключает Гусейнов (с.28). Любопытно, что уже на следующей, двадцать девятой, странице журнала читаем (автор - президент философского общества академик Саид Шермухамедов): "Ключевые значения для разработки комплекса проблем конца ХХ в. и начала ХХI в. имеют труды нашего президента, академика Ислама Каримова. В частности, положение о том, что..."
Прототип Зиновьева - Никанорыч, житель слободы Петропавловки. Уверенный во всеобщем заблуждении, считал себя богом и все знал, "я расту из одной глины своей души. - Поэтому ты есть бог? - спросил Дванов. Бог печально смотрел на него как на не верующего в факт". Его живые подобия ютились в мочливых трясинах по всей губернии ("Чевенгур")

"Вопросы философии" (№ 10, 2009), дир. Института философии РАН академик А.А.Гусейнов:
"Философские заметки"

"Как, отталкиваясь от общей посылки ясных, лишенных какой-либо двусмысленности утверждений: "не противьтесь злому", "прощайте врагов ваших", можно построить цепь рассуждений, в конце которой будет вывод о том, что необходимо насилием противостоять злу...В моем понимании это - оскорбление мысли" (с.14-15) Однако на с.133 этого же номера читаем: "Если все же попытаться дать по возможности объективную и беспристрастную оценку убедительности рассмотренных аргументов философских критиков Толстого, а также "контркритических" доводов последнего, то, на наш взгляд, придется признать их теоретическую паритетность"

"Вестник НГУ", сер. философия, 2015, вып.1, т.13: С.А.Нижников о непротивлении

"противоречие между моральным идеалом и эмпирической (?!) действительностью может сниматься при помощи совести, осуществляющей их соотнесение" (с.32)
В 1892 г. ректор Московской духовной академии архимандрит Антоний Храповицкий, будущий патриарх русской зарубежной церкви, говорит Толстому: "Что ж, если опоры церкви так непрочны, на что же опереться? Придется - с выражением отчаяния - опереться на разум и совесть" (т.66, с.191), и предупреждает его о готовящемся отлучении. Нижников - с выражением отчаяния - убирает разум.

"Вопросы философии" (№ 9, 2009). Философия и литература: проблемы взаимных отношений

Лекторский, гл.ред.журнала: "большинство примеров, приводимых для подтверждения тезиса о слиянии философии и литературы, в действительности его не подтвержают" (с.57)
      Это если сесть за круглый стол и играть в поддавки. Например, исключить из рассмотрения Платонова.
     "Вам ясно, что такое...демократия как форма политического устройства? Буквально это власть народа. Назовите мне хотя бы одну страну, где народ буквально и непосредственно управляет ЧЕМ-ТО. Да нет такой" (с.95)

P.S.   См. также Лекторский: "Возможны ли науки о человеке?"("Вопросы философии",5,2015)

170 лет назад умер И.П.Мятлев (1796-1844)

чей "таракан", кочуя от Достоевского к Горькому, окончательно прописался в "Чевенгуре"

                                                                       Тараканъ
                                                                  Какъ въ стаканъ
                                                                  Попадетъ -
                                                                  Пропадетъ;
                                                                  На стекло,
                                                                  Тяжело,
                                                                  Не всползетъ.
                                                                      Так и я...

О Мятлеве см. сайт М.Коврова

chevengur@bk.ru

Разрешается использование текстов сайта и их перевод на любой язык без каких-либо ограничений как со ссылкой, так и без ссылок, и в том случае, когда компоновка или перевод фрагментов искажает смысл.

у сайта новый адрес http://platonov.mkovrov.ru/ (без рекламы)