|
текст "Котлована" цитируется по изданию: Андрей Платонов. Котлован: Романы, повести, рассказ.- СПб.:
Азбука-классика, 2002 (1-ое изд.), 2005 (2-ое изд.)
"Котлован"
1
Котлован - главный технический и гуманитарный проект нашего времени; изымается из земли уголь, газ, нефть, образуя скучную пустоту; тянутся железные дороги, трубопроводы, газопроводы; поверх моря танкеры везут сырой продукт в нужное место; требование к общественному устройству - обеспечение функционирования проекта, все хотят спастись навеки в пропасти котлована. Центр личной жизни перемещается на Организационный Двор; который в наше время может быть оборудован и в помещении со скамейками; и в нужных местах речи активиста все встают 68 раз, всегда, когда слово начинается с какой-нибудь буквы; например, f (freedom), если это США; или палатки на Крещатике, когда активисту удобнее, чтобы люди все время находились на чистом снегу, а не задыхались в семейных избах, и легче наблюдать массы из окна: "умерли они, что ли, от радости: пляшут и пляшут" (с.617)
Но действие "Котлована" Платонов поместил в Россию, где серенькое небо, люди живут на пустом месте, а на улице вы можете даже столкнуться с шерстяным идолом. Он вроде как на жалованье или на поденщине и дело свое знает; в Архангельске "Белы медведи молоком торгуют - приучены. Белы медвежата семечками и папиросами промышляют", описывает С.Г.Писахов. А бурым медведям там ход настрого запрещен; столбы понаставлены и надписи на них: "Бурым медведям ходу нет". Был случай: мужик вез мешок муки, это было вверху, выше Лявли, и обронил мешок в лесу. Медведь нашел, в муке вывалялся, стал на манер белого. Стащил лодку, приехал в город.
До рынка доехал, думал семечками промышлять да квасом; а как разживется, и самогоном торговать. "Да его узнали - как не узнать? - обличье-то показало!" - пишет Писахов. В воде выкупали и прогнали за город, тот даже заплакал от обиды. "Народ у нас добрый: дали ему вязку калачей с анисом, сахару полпуда да велели кой-когда за шаньгами приходить" (сб. "На Северной Двине", 1924 г.) События в повести Платонова привязаны ко времени, когда особенно популярна была буква б (браво-браво ленинцы), т.е. примерно 1929 год, и медведь у него - уже весь седой. К этому времени Платонов "почувствовал стеснение своего сознания и конец дальнейшему понятию жизни, будто темная стена предстала в упор" (с.531).
У Октябрьской революции было два лица. Марина Цветаева о большевике Борисе Бессарабове (о нем - ее поэма "Егорушка"): "Недавно с Крымского фронта. - Отпускал офицеров по глазам -...Себя искренно и огорченно считает скверным, мучится каждой чужой обидой, неустанно себя испытывает...берет на себя все грехи советской власти, каждую смерть, каждую гибель, каждую неудачу совершенно чужого человека! - помогает каждому с улицы - вещей никаких! - все роздал...- а главное - детская беспомощная тоскливая любовь к только что умершей матери". Это лицо Толстого, Чехова, Цветаевой, Станиславского, Довженко, Платонова. Толстой говорит: институт частной собственности будет разрушен не потому, что его разрушат революционеры, а потому, что он уже разрушен в сознании людей, как институт организованного насилия; "право и собственники - две вещи, которые я презираю" (Цветаева) - это не поэзия, а мировоззрение. Именно поэтому Октябрьская революция была Великой, она изменила, очеловечила лицо мира; Англии уже стало невозможно владеть Индией, Америке невозможно иметь отдельные кафе для белых и отдельные для черных; именно поэтому весь мир сочувствовал России в борьбе с фашизмом; о большевиках говорили разное, но кто такой Толстой - знали все, "Россия держит мир" - запись Платонова 1929 г.
Другое лицо - марксистское; западное; научное: "вся всемирная истина, весь смысл жизни помещались только в нем и более нигде" (с.635); это был тот же самый институт частной собственности, но уже на саму истину, тот же самый институт организованного насилия, опирающийся на те же самые представления о человеческом обществе. Толстой и Гагарин (Николай Федоров), см.разделы сайта "Канон" и "Чевенгур", уже знали, что борьба за существование - не закон природы, и что удовлетворение потребностей на уровне "культурных" стран невозможно - это истощило бы земные ресурсы за несколько лет; т.е. ситуация куда серьезней, чем это казалось Марксу, Ленину, Козлову и Софронову: "Если глядеть лишь по низу, в сухую мелочь почвы и в травы, живущие в гуще и бедности, то в жизни не было надежды" (с.543). Общая всемирная невзрачность расшатывает идеологические установки. "Вощев поднял однажды мгновенно умершую в воздухе птицу и павшую вниз: она была вся в поту; а когда ее Вощев ощипал, чтобы увидеть тело, то в его руках осталось скудное печальное существо, погибшее от утомления своего труда" (с.528). Платонов описывает картину жизни, какой она известна большинству: в наше время свыше восьмидесяти процентов населения земли живут именно такой жизнью; или худшей (повесть Платонова "Джан", написанная пять лет спустя). Литература должна криком кричать, а она молчит, улыбается,- поражался Платонов. Те изменения в представлениях о добре и зле, которые зафиксированы в текстах Русского Канона, и вытекающие из них требования всеединства, отменялись новой религией, которая, как и старая (православие), имела те же корни (Гагарин, умерший в 1903 году, и не видевший своими глазами ни одной из грядущих революций, считал, как и Герцен, марксизм разделом иудаизма) и потому требовала отделения одних людей от других, создания ордена толкователей, а всем другим делать то, что велят. "Как будто кто-то один или несколько немногих извлекли из нас убежденное чувство и взяли его себе" (с.513). Маркс ненавидел рабочих, коммунистическая партия всегда и везде была мелкобуржуазной партией (других партий не бывает), там царили "Ленин, Козлов и Софронов" (с.587). Герои Платонова опять оказались в чуждом им мире и быстро изнемогали, как только душа вспоминала, "что истину она ПЕРЕСТАЛА ЗНАТЬ" (с.514); "мужикам не нравилось теперь, что снег засижен мухами" (с.632), выводит Платонов.
"Котлован" - это биография; Вощев, Прушевский, Настя и все остальные - это Платонов.
"Вощев хотел поймать для памяти кузнечика, чтобы разглядеть вблизи это существо, уверенное в своей жизни, и увидеть, почему оно уверено, а не мучается. Отвыкшему от работы и ловкости, ему долго пришлось бродить и ползать, охотясь за кузнечиком, пока не удалось уединить его посредством шапки. Затем Вощев взял кузнечика в руку и стал глядеть на него, ища глаза и разум этого существа; кузнечик шевелился, по своей заботе, но не видел человека и без страха продолжал жить.
- Отчего-же человек считается выше тварей и цветов, - собеседовал с собою Вощев. - Кто так думал, тот за тварь ни разу не держался, тот думал, а не наблюдал внизу...Всякое насекомое поживает себе по своему прогрессу, и ему не нужно человека, - оно не хуже его. Человек, благодаря своей личности, отчасти дурак: он и про татарина думал, что он хуже русского, а теперь тоже самое лжет про травы, про кузнечиков, и любую иную жизнь унижает...Нет, - задумался Вощев. - Я не лучше кузнечика - я же вижу его! Я буду жить в ровный ряд со всеми, иначе - науки не будет: ведь без сочувствия ничего не узнаешь в точности, а когда узнаешь умом, то вспомнишь, что уже имел это знание в чувстве тела.
Вощев погладил пальцем кузнечика и выпустил из руки жить, чтобы не уродовать.
- Иди, сохраняйся, - сказал он. - Ты может быть давно знаешь, о чем я живу и скучаю.
Освобожденный кузнечик молча посидел в траве, а потом ушел пешком куда-то в гущу, а Вощеву стало хуже без него."
Как и положено начальству (написав "Чевенгур", Платонов сменил Толстого на посту главы Канона, хотя и мало был похож на Учителя), у него теперь все строчки - пророческие.
"- Эх, ты, эсесерша наша мать! - кричал в радости один забвенный мужик, показывая ухватку и хлопая себя по пузу, щекам и по рту. - Охаживай, ребята, наше царство-государство: она незамужняя!" (с.615) Портрет Б.Н.Ельцина, художники Шилов и Церетели могут себя не утруждать.
"- Правильно, Макаровна, - оценил активист" (с.593) Это Буш - Блэру (или любой другой президент США любому другому премьер-министру Великобритании); разъясняет на Дворе, кто террорист, а кто нет.
"Не имея исхода для силы своего ума, - а это уже наш дорогой Михаил Сергеевич, - пускал ее в слова и долго их говорил...иные его слушали, чтоб наполнять этими звуками пустую тоску в голове, иные же однообразно горевали, не слыша слов и живя в своей личной тишине" (с.561); "он вспомнил, как после заготовок ему пришлось заявить о себе, что он умнейший человек на данном этапе села, и, услышав его, один мужик объявил себя бабой" (с.600).
"...был поп, а теперь отмежевался от своей души и острижен под фокстрот...Приходится стаж зарабатывать, чтоб в кружок безбожия приняли" (с.595) - это и бывший Генеральный секретарь, и нынешний президент, и просто бывший секретарь парткома литературного института, ныне воцерковленный.
"...становилось беспричинно стыдно от долгих речей по радио; им ничего не казалось против говорящего и наставляющего, а только все более ощущался личный позор" (с.560); и выдох (с.599): "дай нам тебя не видеть" - каждого из них.
"- Поставим вопрос: откуда взялся русский народ?" (с.561) - о современной русской прессе.
"...никто не говорил слов и не давал понятия, так что приходилось чувствовать даже отдаленное звучание" (с.581) - ведь никто прямо не говорит, что Россия - это Котлован и задача воспитания молодых граждан России - обеспечение функционирования и охраны трубопроводов.
"...уплывшие на плоту не вернутся мучить молотобойца" - о высланных Лениным на пароходе "русских философах". Вернутся! О них же (и вообще об эмигрантах): "Грачи, бывшие невдалеке отсюда, поднялись и улетели в другие края; некоторые мужики поглядели на грачей, но иные не стали глядеть, так как грачи все равно вернутся, сколько они ни ищут чего-то вдалеке, а мужикам же неподвижно хорошо".
И так далее, вплоть до определения души (с.530) и оценки личности Христа (с.589), обдумав в этой оценке все сказанное Толстым и Гагариным (если ссылка заблокирована, вход через http://anonymouse.org)
И всюду звучат искренние человеческие голоса:
- Я и то ему говорила. Разве же можно молча лежать - власть будет пугаться (с.591)
- Прощай, тетка Дарья, не обижайся, что я твою ригу сжег (с.604)
- Я теперь ни во что не верю...Пойду сейчас на прощанье товарища Пашкина убью (с.641)
Прушевский сильно скучает о том, что герои гражданской войны Козлов и Софронов погибли, "а Жачев по ним плакал громадными слезами" (с.587)
Происхождение чувств остается волнующим местом жизни; женщины умеют первыми, не предупреждая, целовать людей, но никто не знает, как жить для самого себя.
Писатели не любят Платонова; как и Толстого; Чехова они не приняли даже в Союз Писателей, он подал заявление, они не приняли. Сохранилось заявление Цветаевой с просьбой о предоставлении ей места посудомойки в писательской столовой, она голодала; не приняли. Из донесения в отдел 3 управления 2 КГБ: "Платонов стал говорить о том, что он "разбросал всех своих друзей" потому, что убедился, что люди живут сейчас не по внутреннему закону свободы, а по внешнему предначертанию". Записано писателем. "Совершенная оторванность от масс, непонимание сущности" - пишет И.Сац о Платонове во внутренней рецензии. М.Булгаков хвалит в лицо, приходит домой и пишет отрицательную внутреннюю рецензию. Внутренний отзыв К.Симонова: "Всерьез говорить об этой вещи, по-моему, нельзя". Сейчас об этом пишут так: советская власть преследовала Платонова. С.Липкин "вспоминает": "Платонов, в отличие от Гроссмана, пил с кем попало, лишь бы его угощали...Он мог выпивать и с грязным черносотенцем. Гроссмана это возмущало, он был требователен к себе и властно требователен к друзьям, кричал на Платонова". Комнату, где жил и умер Платонов, литинститут сдал под нужды пункта обмена валюты. Протестное письмо писатель В.Распутин не подписал, потому что он не подписывает коллективных писем. И тут же подписал десяток других коллективных писем. "Котлован" впервые опубликован в Англии в журнале "Студент" в 1969 г., потом в России - в 1987 г., полный текст - в 2000 г. ("Наука", Санкт-Петербург)
2
- Сумеют или нет успехи высшей науки воскресить назад сопревших людей? - спрашивает землекоп Чиклин, в черновике - Климентов (фамилия Платонова), у инженера Прушевского.
- Нет,- отвечает тот (с.621).
Ранее (с.537) инженер говорит:
- Нас учили каждого какой-нибудь мертвой части: я знаю глину, тяжесть веса и механику покоя, но плохо знаю машины и не знаю, почему бьется сердце в животном. Всего целого или что внутри - нам не объяснили.
В четвертом философическом письме Чаадаев пишет о естественных науках: "Одна из тайн их блестящих методов - в том, что наблюдению подвергают именно то, что может на самом деле стать предметом наблюдения...Мы делаем вывод из того, что было, к тому, что будет; связываем факты, следующие в природе непосредственно друг за другом, и выводим из этого ближайшее заключение". "Котлован" (с.531): "Прушевский еще раз подошел к стене барака, согнувшись, поглядел по ту сторону на ближнего спящего, чтобы заметить на нем что-нибудь неизвестное в жизни".
Проблема в том, что связи редко настолько просты, чтобы можно было указать одну причину и одно следствие, "причина представляет собой примитивное временное понятие, которым можно пользоваться лишь в силу необходимости" (Э.Мах, "Анализ ощущений", гл.5). Причинность в физике, как ее понимал Ньютон и вслед за ним вся современная физика, Мах, в конце XIX века подводя итоги развитию естествознания, называет "аптекарским мировоззрением". Он пробует заменить понятие причины понятием функции - "зависимостью признаков явлений друг от друга", что в XX веке нашло разрешение в физике Власова, в его "статистических функциях распределения".
"Заочно живущий" герой "Котлована" "почувствовал сомнение в своей жизни и слабость тела без истины, он не мог дальше...ступать по дороге, не зная точного устройства всего мира и того, куда надо стремиться" (с.513). Платоновым обозначен тупик: претензия на знание точного устройства мира ("аптекарское мировоззрение"); "- А зачем тебе истина?..Только в уме у тебя будет хорошо, а снаружи гадко" (с.519); "точное устройство" и - куда надо стремиться - слабо связанные вещи.
Вопрос об "истине времени" поставлен в начальных главах "Чевенгура" (с.116): "всю жизнь его отвлекали случайные интересы, вроде машин и изделий, и только теперь он опомнился: что-то должна прошептать ему на ухо мать, когда кормила его грудью, что-то такое же кровное, необходимое, как ее молоко, вкус которого теперь навсегда забыт. Но мать ничего ему не прошептала, а самому про весь свет нельзя сообразить". "Чевенгур", написанный к столетию со дня рождения Толстого и Гагарина, не удалось опубликовать. Проблемы, которые они пытались решить, не принимались за таковые, и пришлось соображать одному. Гагарин (Николай Федоров) говорит: "первоначальный смысл человеческих стремлений утрачен" (в "Котловане": "изнемогал же он скоро, как только душа вспоминала, что истину она перестала знать", с.514), а Толстой - не понимает. В "Котловане" Платонов решил напрячь душу, не жалеть тела на работу ума и немедленно открыть все время забываемый смысл жизни. Его желание безумно.
"Воскресить назад сопревших людей" - учение (Гагарина) о воскрешении, которое есть "лишь приглашение к исследованию, к изучению, к познаванию для разрешения вопросов, которые каждый себе ставит и без разрешения которых жизнь становится смутна, тяжка, потому что кажется бесцельною и бессмысленною...Первым основанием к постановке излагаемых вопросов служит признание, что жизнь не может не иметь смысла, быть бесцельною; признание же, что возможна безвозвратная потеря жизни, было бы противоречием этому первому положению, т.е. признанию, что жизнь имеет смысл и цель; отсюда и учение о воскрешении как общем деле, которое только и может привести людей к полному единству, к осуществлению смысла и цели, которое, вместе с тем, есть лишь новое выражение культа предков, составляющего принадлежность всех народов" ("Асхабад", 21.04.1902).
О долге воскрешения Толстой сказал: мне это несимпатично. Большие идеи не всех прельщают, соглашается Платонов, далекие звезды превратятся в пайковую горсть пшена, а идеалы будет охранять тифозная вошь; воскресить калек с истертыми деснами? Чтобы снова мучились и страдали? Но в глубине земли терпеливо лежат брат Митя, сестра Надя, умершие детьми (1921 г.), им худо и жутко, и Надя (в "Котловане" - Настя) говорит: - Андрюша, а "я знаю, кто главный...Главный - Ленин, а второй - Буденный" (с.566). О Мите, "Чевенгур": "Встречный паровоз был слишком близко - я бы не успел отбежать на совершенно обессилевших дрожащих ногах. Действительно, ноги мои настолько ослабли, как будто я весил тонну, и я сел на сиденье, мгновено вспомнив умершего, самого любимого брата, который бы наверно тоже не побежал с паровоза. Стыд перед умершим братом...не евшим в голод по шесть дней и умершим от нечаянной грибной отравы, оставил меня в будке паровоза - в пяти саженях от мчащейся на мое тело горы одичалого металла".
- Андрюша, сегодня Миша зажмурил для меня один глаз и ударил себя по животу, и у него что-то там забурчало (с.608). В одной из кузен Ямской слободы трудился подручным медведь. Говорили: платы не брал, работал за харчи. А когда кузнец спал, стоял на страже.
Похоронили Настю, выдолбив гробовое ложе в вечном камне и накрыв его гранитной плитой, чтобы туда "не сумел бы проникнуть ни червь, ни корень растения, ни тепло, ни холод" (с.642). "И в это надежное отверстие земли Настя была бережно опущена, чтобы даже мертвое семя будущего сохранилось навсегда" ("Котлован", С-Пб, "Наука", 2000, с.308).
Платонов: "общественность, школа, советская власть были для нее все счастье" (записная книжка, 1935 г.); "если бы мой брат Митя или Надя..." (фронтовая зап.кн., 1942 г.)
"Все разговоры о знанье - бессмыслица. Все - эксперимент, приключенье", говорит Бернард, главный герой романа Вирджинии Вулф "Волны" (1931 г.) Он напоминает нам Вощева (изначально он был тоже Климентов). Оба отличались в общем потоке неистребимой задумчивостью. Бернард моет руки и вдруг замирает: муха попала в паутину. Надо спасать муху или оставить ее на съедение пауку, вечные неразрешимые вопросы. "Прекратив трудиться, Вощев опять вдруг задумался на одном месте". Очнись, сказал ему Чиклин, ляжь с медведем и забудься. - Истина, товарищ Чиклин, забыться не может (с.628). Вощев собирал в мешок несчастную мелочь природы: лапоть прошедшего века, оловянную серьгу от пастушьего уха, штанину из рядна, отсохший лист, не имевший смысла жизни и валявшийся среди всего мира. Бернард таскал в кармане записную книжку и делал заметки, фразы для луны, и кто как глянул, под буквой Б - "бабочки, смолотые в порошок", под С - разные обозначения для смерти, чтобы зимней какой-нибудь ночью одарить эти наблюдения смыслом, объединить чертой, суммирующей, подводящей итог. Палил дикой дробью фраз по вовсе неподходящей цели, теперь она замужем. Вощев подарил мешок Насте, а та умерла. Джинни, одна из героинь романа, так же, как Настя (и Юлия, мать Насти) умела первая, не предупреждая целовать людей. Бернард был миллионер, а Вощев бомж, но здесь это несущественно, так как оба погибли от смерти. Последние слова Бернарда: "Against you I will fling myself, unvanquished and unyielding, O Death!", Бернард говорит, что не уступит, будет бороться. Толстой увидел бы в этих параллелях доказательство наличия в любой литературе всех питательных веществ, требующихся духу.
"Чевенгур" (см.раздел Чевенгур наст.сайта) и "Котлован" - завещание Платонова. Оно таково:
внутри меня истины нет, ее нет и в веществе тела ближних людей
"истина...забыться не может" (с.628), "истины нет на свете, или, быть может, она и была в каком-нибудь растении или в героической твари, но шел дорожный нищий и съел то растение или растоптал гнетущуюся низом тварь, а сам умер затем в осеннем овраге, и тело его выдул ветер в ничто" (с.603)
"может быть, легче выдумать смысл жизни в голове - ведь можно нечаянно догадаться о нем или коснуться его печально текущим чувством", думает Вощев (с.526), и в конце концов приходит к мысли об "организации вечного смысла" (с.619) - вот та "решающая жизнь истина", содержащаяся в "Записке" Гагарина; если Мах считал, что идея противоречия иллюзии и действительности не продумана Платоном до конца и что вопрос, существует ли действительно мир или он есть наша иллюзия, сон,- не имеет никакого смысла (самый несообразный сон есть факт, не хуже всякого другого: когда мы просыпаемся, связи между вещами оказываются другими и мы узнаем сон как таковой, там же, где нет противоречий, различать иллюзию и действительность нет необходимости - "дело совершенно праздное и бесплодное"), то Гагарина это не может ни утешить, ни обмануть: всякая идея, в том числе и идея противоречия иллюзии и действительности, не субъективна и не объективна, она проективна (Платон приказал уничтожить сочинения Демокрита, разделения: идеализм, материализм - способ организации вражды); Гагарин не видит существенной разницы между Платоном и Махом (и Толстым): "печально текущее чувство" им неведомо; проективность реальности в "Котловане": "здесь будет дом, в нем будут храниться люди от невзгоды и бросать крошки из окон живущим снаружи птицам" (с.529)
"решающие жизнь истины существуют тайно в заброшенных книгах" (с.195), т.е. их не стоит искать в науке, религии ("библиях" и т.д.); "тайно" не потому, что - спрятаны, скрыты, закодированы, а потому что захвачены наукой, религиями, и изуродованы ими; вера в совершенно различную природу областей, когда одни могут быть поняты только казуально, да еще в "аптекарском" варианте, а другие только телеологически - не имеет оснований
наука занимается обобщающим описанием фактов, "фундаментальность" - это праздные допущения, недоступные контролю опыта, что делает науку неотличимой от религии или астрологии, наука не в состоянии определить понятие закономерности, у нее нет критериев проявления сознания, и никогда не будет; "глаза ее смотрели на инженера с удивленной любовью, потому что ей была непонятна сила знания, скрытая в этом человеке; она бы согласилась преданно и вечно любить его, седого и незнакомого, согласилась бы рожать от него, ежедневно мучить свое тело, лишь бы он научил ее знать весь мир и участвовать в нем" (с.626), а он знал только глину, тяжесть веса и механику покоя; задачи гуманитарной науки сегодня те же, что и во времена "Котлована": чтобы молодые "равнодушно относились к тревоге отцов", чтобы "им было неинтересно их мученье", чтобы "они жили как чужие" (с.626), чтобы "смысла не знали" (с.635), делали, что велят, финансовая поддержка платоноведения Российским гуманитарным научным фондом (РГНФ) осуществляется при условии, что Платонов - антисоветчик или "религиозный христианский гуманист", прямо скучно глядеть
религии, соединяя в знании истины некоторых людей между собой отделяют их от других людей, служат источником враждебности к ним, не допуская таким образом возможности какого-либо общего дела (как и выделение в сословие священнослужителей, хранящего "духовность" и превратившего воскресение в метафору, в "духовное" воскресение: гаже "духовности" нет ничего на свете, считает Платонов, о какой духовности можно говорить, когда существует труд шахтеров?), попытка Гагарина доказать, что сущность православия заключается в долге воскрешения отвратили от его проекта как верующих, так и неверующих; "Христос ходил один неизвестно из-за чего" (с.589); терпимость - что все религии истинны - указывает на равнодушие, признает ненужность религии, веротерпимость - это терпимость к вражде и розни; принятие проекта недопустимо - это выход из храма, упразднение сословия священнослужителей
невозможно "предчувствовать устройства души...и тем более вообразить...какое тогда будет тело у юности и от какой волнующей силы начнет биться сердце и думать ум" (с.530); когда говорят: верю в воскресение реальное, буквальное, в телах,- часто забывают уточнить: в изменившихся телах; в существенно изменившихся телах; в этом и заключается проблема ("какое тогда будет тело"), в изменениях, которые невозможно ни предчувствовать, ни вообразить; им, очевидно, не будет конца, они невозможны без личных усилий каждого, в них задействованы все, абсолютно все - "до смертельного уничтожения наивности всякой надежды" (с.627); понятно, что нельзя решить проблемы, которую не принимают за таковую, но ведь и нельзя решить проблемы, которая не сформулирована, и о которой заранее известно, что никакое "решение проблемы" не является решением; будущего, "когда все станет общеизвестным" (с.554) - не будет никогда; таковы предлагаемые обстоятельства, "другого места для жизни не было дано" (с.549)
остается только "произвести или выдвинуть в действие...первоначальную силу" (с.636); поставив начальной целью борьбу с голодом (см. раздел "главное" наст.сайта), которая понимается, как исследование, охватывающее органическое и неорганическое, тотальное изучение среды обитания, благоустройство земли, мы надеемся получить некие вспомогательные представления о "первоначальной силе", имея при этом в виду:
- что человек лишь возможность природы, никакими общественными перестройками судьбу человека улучшить нельзя, ключи находятся у природы, в возможностях природы, в возможности изменения этих возможностей
(см. разделы Записка и V&P наст.сайта)
- что "самые благородные существа на свете - растения: они минерально обращают нас в живое: это сознающие"
(Платонов, записная книжка 1944 г., белорусский фронт), а человек - скорее тупик развития, "самое несчастное в мире вещество", какой-нибудь свиной грипп - и паника (не запуск космических кораблей, не выход в открытый космос в скафандрах, не продление несовершенной жизни, а - управляемая самоорганизация; изучение возможностей природы и попытка управления ими это и есть задача воскрешения)
- что никаких других людей, способных произвести или выдвинуть в действие первоначальную силу, кроме чевенгурцев и строителей котлована, не существует ("каждый из них хотел почувствовать другого, чтобы помочь своей неясной блуждающей жизни", с.417; Дванов, считай - Платонов, о толстовской коммуне Чевенгура: "я тоже хочу здесь жить", с.418)
- если цель (борьба с голодом) поставлена, она будет выполнена (можно ожидать и "косвенных, нежданных" результатов), если же нет, или она будет сформулирована как-то иначе: расцвет свободы и демократии, наук и религий, что-нибудь духовное, какие-нибудь возвышенные заповеди, тогда расцвет сопровождается ростом смертности населения от голода из-за "происходящих условий" и "безумных обстоятельств"
- при поисках "истины" явно или неявно присутствует целевая установка; корректировка цели меняет выбор предмета наблюдений, свойств, характер чувственных переживаний; пока не определена цель, вопросы: что такое материя, жизнь, сознание и т.д., споры о добре и зле - неразрешимы, а формула "счастье произойдет от материализма, а не от смысла" (с.511) основана на ограниченном запасе наблюдений, Платонов же ощущает "согревающий поток смысла жизни" (с.567)
- "ничто ничему не препятствовало начаться" (с.517)
|
